Двести пятьдесят. Что можно позволить на такую сумму? Она улетучится, как дым. Раньше Глен об этом не беспокоился, ибо надеялся, что получит деньги, припрятанные после ограбления банка. Но их больше нет. И скоро он останется ни с чем.

Закипала злость. Таунсенд сложил кулак, словно надеясь, что сумеет дать волю ярости, а потом взглянул на проституток, сидевших за столом рядом с лестницей. Опал была самая симпатичная из них, если подобное определение вообще подходило к шлюхам.

— Иди сюда, Опал, — кивком головы он указал на стул.

Она заколебалась и посмотрела на двух других женщин.

— Немедленно двигайся, я сказал!

Ее нежелание разозлило еще больше. Черт подери эту девку! Глену приходилось платить за свои удовольствия, и проститутке надлежит вести себя так, словно ей все нравится. Иначе она пожалеет.

Жители городка расстелили одеяла на земле и разложили огромное количество еды. Они ужинали жареными цыплятами, ветчиной, картошкой, жареными бобами и хлебом. Многие испекли пироги, пирожные и пудинги. Пили сладкий пунш и горячий чай. Каждый угощал соседей. В ту ночь надежды и мечты всех без исключения горожан казались одинаковыми.

Вирджиния наблюдала за праздником из окна спальни, расположенной на втором этаже. Причем женщина чувствовала себя отстраненной от происходящего, ей казалось, что это происходит гораздо дальше, чем на незначительном расстоянии от постоялого двора до церкви.

Мать Розы знала всех людей, собравшихся на гулянье, уже более десяти лет. Она наблюдала, как они женились и заводили детей. Вроде бы друзья и соседи, но Вирджиния всегда оставалась для них чужой.

Там веселится дочь Роза, ее муж и вся его семья. Миссис Таунсенд радовалась их счастью. Господь знал, что мать не подарила дочери ни единого радостного мгновения. Нельзя сказать, что она не хотела этого, просто не могла.

Теперь же Вирджиния вздохнула с облегчением: случись ей умереть, и о Розе можно не беспокоиться. Она нашла в жизни нечто особенное.

В последнее время Вирджиния частенько размышляла о смерти, как когда-то, когда Марк и Роза были детьми и с ними жил Глен. Каждый раз, когда муж бил ее, затаскивал против воли в супружескую постель, она сожалела, что не мертва. И считала, что смерть принесет только облегчение.

Почти десять лет Вирджиния жила, день ото дня не ощущая страха. Теперь животный ужас вернулся. Вместе с Гленом.

Мать Розы закрыла глаза. Пусть Господь не поскупится и приготовит ей место в раю, когда настанет смертный час, хотя она оказалась плохой матерью своим детям и даже стала свидетелем убийства сына мужем. При этом Вирджиния не вымолвила ни слова, потому что боялась. Она подлая трусиха и всегда такой была, особенно с Гленом.

Глен… Где-то он бродит? Муж, с которым; она прожила больше двадцати пяти лет. Никуда он не делся и, если захочет, то покончит с ней так же, как с Марком. Именно поэтому Вирджиния и не вышла с постоялого двора , jпросто спряталась из-за страха. Трусость насквозь пропитала ее, и женщина мечтала o смерти как об избавлении.

Хорошо, что хоть Роза нашла любовь и счастье. Если конец придет завтра, тем лучше для Вирджинии.

Когда на долину спустились сумерки, женщины собрали остатки еды, а мужчины стали готовить фейерверк в центре большой поляны.

Появились свирели и губные гармошки, музыканты заиграли веселую танцевальную мелодию.

Тед Весли глубоким баритоном отдавал команды танцующим парочкам.

Наступила волшебная, удивительная ночь. Сара МакЛеод представляла, что находится не в поле под открытым небом, а на балу в Англии. Вокруг нее танцевали лорды и леди, а не простые горожане. Девочка притворялась, что дедушка — герцог, бабушка — герцогиня. Ну, а остальные горожане — их подданные. Это было прекрасное романтическое видение.

— Сара! Сара! Сейчас начнется фейерверк.

Девчушка тяжело вздохнула: зачем ее вернули в реальность?

— Ты такой провинциальный, Томми, — высокомерным голосом заявила она младшему брату.

Сара сама не понимала значения слова «провинциальный», но звучало оно благозвучно. Она вычитала термин в одном из журналов и добавила к своему словарю. Чтобы много путешествовать, подружиться с лордами и леди, а также с американскими миллионерами, нужно уметь красиво говорить.

— Пошли, Сара, — повторил Томми, таща сестру за руку.

— Ладно, ладно, иду, — она вывернулась, но поднялась и пошла за мальчиком вдоль улицы к тому месту, где люди расстелили одеяла подальше от фейерверка.

Сара увидела Розу Рафферти с мужем и его семьей, приехавшей из Сан-Франциско. В разговоре с миссис Барба бабушка упомянула, что Роза останется в Хоумстэде и не уедет в Сан-Франциско. Они с мистером Рафферти обоснуются здесь. Саре казалось, что Роза выжила из ума.