Что еще необходимо отметить, это накапливающееся высокомерие научного сообщества и его отрыв от народа и действительности. Вдумайтесь вот в это высказывание: Только в различных философских системах рассудок и разум становятся определенными терминами…

Означает оно то, что Радлов искренне верит в то, что только философия придала этим словам строгие и определенные значения. Этим он продолжает собственную мысль, высказанную в самом начале статьи: впрочем, обыденное словоупотребление не выдерживает этого различия и придает этим терминам иные оттенки.

Иными словами, в науке и философии все точно и определенно, и разум и рассудок надо различать именно так, как придумала наука, а вот эти простые люди — они вечно все путают в своем обыденном языке!

Не изучив этот самый обыденный язык, не поняв его, даже заменив его изучение изучением Канта и Соловьева, заявлять такое, в общем-то, хамство, исходящее из презумпции виновности собственного народа в глупости. Да и какими же определенными терминами стали «в различных философских системах рассудок и разум»?! В этих системах то, что относится к рассудку и разуму, просто свалка мусора и хлама. К чему высокомерие? Добро бы еще описал, что же они такое…

Радлов был профессиональным знатоком философии, но философом не был. Поэтому требовать от него лишнего не стоит.

Он работал библиотекарем и заместителем председателя Петербургского философского общества, того самого Александра Введенского, который предложил изгнать из философского и психологического использования понятия ум, разум и рассудок. В общем, был чиновником философского сообщества. Поэтому он прекрасно знал, что написано и что надо считать верным. В силу этого его словарь оказался манифестом философского сообщества России той поры. И тем он показателен. В нем выражены окончательные мнения, с которыми никто не спорил.

Тем интереснее посмотреть, что Радлов пишет о рассуждении.

Он посвящает ему небольшую, но самостоятельную статью:

«Рассуждение — имеет двоякое значение: в общем значении рассуждением называется деятельность рассудка, и иногда рассуждение употребляется как синоним мышления; в более специальном значении рассуждением называется умственное взвешивание доводов в пользу какого-либо положения, в результате которого является вывод доказываемого положения.

Всякое рассуждение распадается на три момента: 1) явное определение темы, 2) перечисление и анализ доводов, 3) вывод».

Я выделил последнюю мысль, потому что не знаю, как ее понимать. Радлов не умел рассуждать точно. Введя вначале деление рассуждения на «общее и специальное значения», он тем самым предоставил мне гадать, к какому из видов рассуждения относятся заключительные слова. К тому же я не понимаю, что такое рассуждение в общем значении. Может быть, это имеется в виду бытовое или языковое понятие о рассуждении?

Тогда все верно: рассуждение — это то, что делает рассудок.

Исходя из русского языка, рассудок должен рассуждать.

Следующее предложение: иногда рассуждение употребляется как синоним мышления, — построено настолько дико, что я бы предпочел его вовсе выкинуть. Если речь в нем идет действительно о рассуждении, то оно не может быть синонимом мышления, потому что синонимами могут быть только слова, но не действия. Если же Радлов хотел сказать, что слово «рассуждение» иногда употребляется как синоним слова «мышление», то какое отношение это бытовое и случайное наблюдение имеет к определению философского словаря?!

Мало ли кто случайно или намерено назовет философа мудрецом, это же не значит, что так оно и есть! Чтобы это наблюдение над использованием слов стало, как говорится, «научным фактом», Радлов должен был превратить его в обобщение. Что-то вроде: последнее время, в образованных кругах русского общества и среди философов, увлекшихся теорией мышления, входит в моду называть мышление рассуждением. Так это только потому, что мой друг Александр Введенский предлагает изгнать рассудок и заменить на мышление…

Шучу.

Но на всякий случай приведу определение мышления, сделанное Радловым:

«Мышление — обозначает некоторую душевную деятельность, понимаемую то в более широком значении, то в более узком. В первом значении под мышлением разумеются все умственные процессы, во втором лишь произвольное соединение или разъединение двух (или более) элементов сознания. Мышление можно рассматривать с точки зрения психологической, как процесс, с точки зрения логической, как деятельность, преследующую известную цель (познание, истину) и с точки зрения метафизической — как выражение известного духовного содержания, имеющего определенное значение».