«следователь Асташов Андрей Сергеевич».

– Здравствуйте, моя фамилия Кабанов.

По рассказам Асташов представлял сутулого гестаповца с

бритой головой, впалыми глазницами, мощной челюстью. Проем

занимал широкоплечий мужчина с открытым русским лицом.

Атлетичность фигуры визуально прибавляла росту. Седина в

русых

волосах

–

блондинистости.

В

синих

глазах

благожелательность человека, готового исполнить гражданский

долг. Куртка на манер коммандос, дорогие джинсы, спортивные

туфли. Не похож на изувера. Не похож.

– Проходите, Дмитрий Петрович, присаживайтесь. - Из

уважения не только к возрасту Андрей встал, мягким жестом

указал на стул. Другой рукой придержал бумаги, весна выдохнула

в окно порцию теплого воздуха.

– Мне необходимо допросить вас по уголовному делу №

2012019... В качестве свидетеля.

Тактика допроса известная, информация должна идти только в

одну сторону. Асташов догадывался, что в цепи следствия диод

Кабанова пробит. Тем интереснее распаять старую отслужившую

деталь.

– Кабанов Дмитрий Петрович, 06.06.70 г.р., высшее, разведен, пенсионер

МВД…

Адрес

фактического

проживания

и

регистрации? – Асташов набивает на компьютере бланк допроса.

– Я человек одинокий. После увольнения решил перебраться в

сельскую местность, купил дом в Дубовом Умете. Точный адрес:

… документы на прописке, поэтому с собой у меня водительские

права и пенсионное удостоверение. – Кабанов положил

пластиковую карточку на стол.

– Да, конечно. – Асташов сверился с документом, вернул

допрашиваемому. Допросом пока следователь не командовал.

Клавиатура отставлена, на столе листок для предварительных

заметок.

– На ваше имя зарегистрированы охотничьи ружья: гладкоствольный «Зауэр» и нарезной карабин «Барс». В справке

имеется отметка об утрате карабина. Поясните, что произошло.

– Понятно. Значит, всплыл где-то. 14 февраля 2011 года, как

старый холостяк, я пригласил коллег поохотится. Недавно

приобрел карабин, очень хотелось опробовать. Мы приехали в

деревню Ломовка к отцу одного из оперов. Походили возле

околицы, дичь как вымерла. На следующий день я решил

переехать на другую сторону Иргиза, может, там повезет. То ли

лед подтаял, то ли полынью я не заметил, на середине реки моя

«Нива» ушла под лед. Карабин лежал на заднем сиденье, забрать

его не было возможности, самому бы спастись. Товарищи помогли, бросили связанные шарфы, вытащили. О случившемся я заявил в

местное ОВД. Весной в присутствии участкового машину

вытащили с помощью водолазов. Кузов проржавел, двери

оторваны – течение сильное – карабина в салоне не оказалось. Вот

такая история. А нарезное оружие теперь не купишь.

– Интересная история. А сейчас чем занимаетесь? На охоту

ходите?

– Нет, Андрей Сергеевич, здоровье пошаливает. Охота, это, знаете ли, не прогулка за грибами. Да и запретил новый президент

охотится в этом году. Ружья у населения, говорят, на проверку

забирают.

– Вы помните убийство Екатерины Кремневой? – Резко спросил

Асташов. Глаза мужчин как дула дуэльных пистолетов. На долю

мгновенья обнажился Кабановский мир. Сталь залила радужную

оболочку. Маска холодной ковки осталась в памяти следователя.

Рассказчики не лгали. Профессиональный изувер. Или показалось.

Андрей почувствовал испарину на лбу. Скрывая возбуждение, подошел к окну. Боковым зрением контролируя допрашиваемого, анализировал ситуацию. Кабанов стрелял в Бидонова. Ясно как

дважды два. Прямых доказательств нет. Алиби наверняка себе

обеспечил.

Проклятая

следовательская

самостоятельность.

«Руководствуясь собственным убеждением…» формально надо

задерживать, проверять версию с утратой карабина, опять же

бумаги в деле, работа показана…

Два черных Хаммера остановились у въезда во двор комитета.

На таком же привозили муфтия с адвокатом.

– Я помню убийство Кремневой. Знаю, что в Бидонова стреляли.