Охваченный чувством отвращения, Кристиан медлил. Этот старый больной старик, слабый и немощный, ничего не значил для него. Он его не знал, не любил. Он пришел только из любопытства. Больше всего ему сейчас хотелось уйти отсюда, оставить навсегда эту душную комнату с ее приторно сладким запахом приближающейся смерти.

— Поцелуй меня, — повторил Мирек.

Катринка молчала, и Кристиан направился было к выходу, но, взглянув на Зузанку, стоящую в дверях, остановился в нерешительности, а потом повернул обратно. Склонившись над Миреком, он коснулся губами его сухой горячей щеки.

— Спасибо, — сказал Мирек хрипло. — Господь тебя благослови…

Кристиан повернулся и, не глядя ни на Катринку, ни на Зузанку, вышел из комнаты.

— Ему трудно будет простить нас, — вздохнула Катринка, — но он простит.

Мирек кивнул головой.

— Ради тебя, я надеюсь… — он не договорил и снова закрыл глаза.

Катринка пододвинула к кровати стул экономки и еще немного посидела рядом с Миреком, ничего не говоря. Наконец она встала, нагнулась над ним и поцеловала в щеку.

— До свиданья, милый, — прошептала она. — Спи спокойно.

Как и накануне, Катринка обнаружила Зузанку в гостиной.

— Кристиан ждет вас в машине, — сказала она.

— Я не хотела огорчать вас, — призналась Катринка. — Но мне казалось очень важным привести Кристиана. Он должен знать, кто его отец.

Зузанка улыбнулась.

— Вы огорчили только Феликса. Вы себе не представляете, как мало надо для этого. Я рада, что вы привели сюда сына. Я рада, что мне представился случай познакомиться с ним.

— Благодарю. Вы очень добры.

— Чепуха, — Зузанка усмехнулась. — Кристиан прав, он наш брат. Вы еще приедете?

— Если позволите. Может быть, в понедельник, когда ваш брат будет на работе?

— Да, это хорошая мысль. — Она пожала Катринке руку и, повинуясь какому-то импульсу, поцеловала ее в щеку. — Я знаю, сегодня вы осчастливили моего отца.

Кристиан сидел в машине, развалившись на заднем сиденье.

— Вот вляпался! — воскликнул он.

— Спасибо, что пошел со мной. — Катринка с трудом поборола искушение залепить ему пощечину. Она подалась вперед и велела шоферу сначала отвезти их на квартиру, покупку которой она оформляла, а потом в отель.

— Я хотела, чтобы ты увидел, чем я тут занималась, — объяснила она Кристиану.

— Только не говори мне, что тебя не расстроил этот болван Феликс, — сказал Кристиан, не желающий переходить на другие темы.

Катринка пожала плечами.

— Я думала, что у тебя хватит ума помолчать, но не учла, что ты не способен бороться с искушением напрашиваться на неприятности…

— Ты сердишься? — поинтересовался он с вызовом.

К своему собственному удивлению, Катринка улыбнулась.

— Я рассердилась сначала, но потом это прошло. В конце концов, все обернулось к лучшему. — Она повернулась к сыну и взяла его за руку. — Тебе понравилась Зузанка?

Кристиан усмехнулся:

— Где только она раздобыла такое ужасное платье?

— Здесь многие так одеваются, но ее мать всегда была одной из самых элегантных женщин Праги. Я думаю, она это делает из противоречия. — Катринка многозначительно посмотрела на Кристиана. — Мне говорили, что дети часто прибегают к подобному приему.

Кристиан не ответил, и Катринка не стала развивать эту тему.

Они провели весь день, осматривая достопримечательности. Кроме квартиры и отеля, она показала Кристиану дом, где жила, когда была студенткой, разбросанные здания Карлова университета, где училась. Остальные дома и улицы, памятные ей. К тому времени, когда они вернулись к себе в отель, Катринка буквально падала от усталости. Пока Кристиан принимал душ, она успела поговорить по телефону с Марком, который сообщил, что у Кэри Пауэрса открылась вакансия в его отеле и Кристиан при желании может занять это место. Затем она поспала часок, оставив эту новость на потом.

На ужин Катринка повезла Кристиана в ресторан «У золотой груши», куда ее часто водил Мирек. Сделав заказ, она сообщила сыну о предложении Кэри Пауэрса.

— Что я там буду делать? — спросил он.

— Ты будешь одним из его помощников. Прежде чем отказаться, вспомни, что он главный финансист компании.

— У него есть чему поучиться, — буркнул Кристиан.

— Да, — улыбнулась Катринка, — есть, и немало.

— Тогда ладно…

— Ты сам позвонишь Марку и скажешь о своем согласии? — спросила Катринка, полагая, что сделала все, что в ее силах.