— А как ты мог понравиться? — Катринка выглядела немного раздраженной. — Ты вел себя, как невоспитанный щенок!

— Но тебе же я нравлюсь? — спросил он, легонько дотрагиваясь до ее руки.

Катринка повернула к нему голову и неохотно улыбнулась.

— Нет, не нравишься, — сказала она. — Иногда. Но я люблю тебя. И очень счастлива, что ты есть в моей жизни.

— Этого достаточно, — успокоился Кристиан.

На следующее утро после завтрака Катринка и Кристиан продолжили свое путешествие.

Они поехали на север, остановившись только один раз, чтобы заправить машину и чего-нибудь выпить. К половине первого они по дороге на Могельнице проехали Оломук, бывший когда-то столицей Моравии, потом Катринка свернула на проселочную дорогу и, проехав по ней немного, остановилась перед какой-то калиткой.

— Открой, пожалуйста, — попросила она.

— Мы приехали?

— Да, приехали, — подтвердила она.

Кристиан вышел, открыл калитку, подождал, пока Катринка въедет, закрыл калитку и снова сел в машину. Катринка отметила, что и калитка и забор были недавно выкрашены, так же как и декоративные детали оштукатуренного фермерского дома. Эта ферма принадлежала семье ее матери, Новотным, и каким-то образом проскочила через шестерни в бюрократической машине, когда после прихода к власти коммунистов была объявлена коллективизация.

Когда машина остановилась, к ней бросились три немецкие овчарки; входная дверь открылась, и из нее выбежала полная женщина, раскинувшая руки:

— Катринка, zlaticko, dobry den! — Ее потускневшие светлые волосы были закручены в узел на макушке. Трудно было поверить, что она всего на несколько лет старше Катринки.

— Олинка, как я рада тебя видеть! — воскликнула Катринка, обнимая женщину. — Это жена моего кузена Франтишека, — объяснила она Кристиану по-немецки. — А вот собаки. Здесь всегда были собаки. — Она повторила то же самое для Олинки по-чешски.

— А еще цыплята, поросята, — сказала, смеясь Олинка. — Входите, входите. Какой красивый у тебя сын! Он очень на тебя похож. Ах, как жаль, что моих мальчиков нет дома. — Они учились в университете в Брно. — Здесь только Милена. Она вот-вот должна вернуться из школы.

— А где Франтишек?

— Он работает в саду, но скоро придет обедать.

Катринка и Кристиан прошли следом за Олинкой в огромную кухню, где был накрыт стол на пятерых. У очага в кресле-качалке сидела старая женщина. Ее седые волосы были аккуратно заплетены в косы. Услышав шаги, она крикнула голосом тонким и взволнованным:

— Катринка, это ты? Ну только посмотрите на нее, — сказала она, когда Катринка встала перед ней. — В таком возрасте ждешь ребенка! Господь тебя благослови! Ну иди ко мне, поцелуй свою старую тетку.

— Тетя Зденка, как хорошо вы выглядите, — Катринка расцеловала старую женщину в морщинистые щеки. Зденка и ее мать были родными сестрами.

Она похлопала Катринку по животу.

— Девочка, — уверенно сказала она.

— Чего с вашей ногой? — поинтересовалась Катринка, заметив, что ее нога в гипсе покоится на скамеечке.

— Так глупо вышло, — Зденка с досадой махнула рукой. — Я встала на стул, чтобы достать банку консервов с полки, и упала. Вот теперь сижу целыми днями без дела.

— Чистка картошки и морковки не дает тебе скучать, — пошутила Олинка.

— Это твой сын? — спросила Зденка. — Какой красивый мальчик. Подойди. Поцелуй меня.

— Поцелуй ее, — приказала Катринка по-немецки.

— С удовольствием, — сказал Кристиан с неожиданной теплотой. — Никогда не отказываюсь поцеловать красивую женщину. Выздоравливайте поскорее, тетя! — Он был сама учтивость.

— Что он сказал? — спросила Зденка.

Катринка перевела, и Зденка рассмеялась.

— У него медовый язык, как у твоего отца!

Через пять минут явился Франтишек. Высокий, широкоплечий, он по-медвежьи обняла Катринку.

— Добро пожаловать! Добро пожаловать! — расшумелся он. — Давно тебя не видел…

Обед прошел весело, Катринка и ее родня рассказывали друг другу последние новости, вспоминали прошлое. Время от времени Катринка переводила самое интересное Кристиану, который, удобно устроившись, ел домашние колбаски и свежеиспеченный хлеб. Нельзя сказать, что ему было здесь хорошо, но его очень забавлял вид матери, всемирно известной светской львицы, которая одинаково удобно чувствовала себя и на балу у коронованных особ и на кухне фермерского жилища в маленькой восточноевропейской стране. Сможет ли он когда-нибудь понять Катринку, спрашивал он себя.

После обеда Франтишек вернулся к работе. Олинка принялась убирать посуду, а Катринка показывала Кристиану ферму.

Когда они вернулись в дом, там уже была вернувшаяся из школы Милена — среднего роста, тоненькая девочка с бледной кожей и приятными чертами лица.

— Какая красивая ты выросла, — ахнула Катринка, увидев ее.

— Точно как твоя мать в молодости, — заметила Зденка.

Милена вспыхнула и с очевидной неловкостью поблагодарила Катринку за похвалу.