– Какое у нее было настроение?

– Нормальное. Она еще дала мне письмо.

– Какое письмо?– насторожился Кашелев.

– От тети Жени.– Георгий вынул из кармана помятый конверт.– Говорит: прочтешь на работе… Так и звучат в ушах ее последние слова.

– Не могли бы вы оставить это письмо мне? – попросил Кашелев.– На время?

– Конечно, пожалуйста.

Велемиров положил конверт на стол.

– А какие взаимоотношения были у вас с родителями?– задал вопрос следователь.

– Нормальные. Как у всех… И какое это теперь имеет значение? Мары нет. Остался только холмик.– Георгий прижал обе руки к груди и неожиданно произнес, страстно, с горящими глазами: – Отпустите меня! Очень прошу! Я потом приду… Когда хотите… А сейчас мне надо к ней… На могилу.

«Какой уж тут допрос,– подумал Кашелев.– У парня душа разрывается».

Он отпустил Велемирова на кладбище, сказав напоследок:

– Позвоните мне, когда мы сможем еще побеседовать.

– Обязательно, обязательно. Спасибо.

Он быстро вышел, потом вернулся за забытой шапкой и ушел.

Кашелев некоторое время сидел без движения, переживая только что происшедшее в кабинете.

Заглянул Жилин.

– Ну, как дело Велемировой?– спросил он.

Следователь рассказал о приходе Георгия с матерью.

– Так сильно переживает? – покачал головой прокурор.

– Я даже испугался. Думал, с ума сходит. В буквальном смысле.

– Значит, похоронили сноху без Георгия,– медленно произнес Жилин, думая о чем-то своем.

– Хотели как лучше. Берегли сына,– высказал предположение Кашелев, вспомнив слова Валентины Сергеевны.

– Возможно… Похороны – штука тяжелая. Особенно для впечатлительной натуры.– Прокурор внимательно посмотрел на следователя.– Однако и на вас очень подействовала эта сцена.

– Что вы, Сергей Филиппович,– смутился Кашелев.

– Вижу, вижу. И стыдиться не надо. Бояться надо равнодушия в себе.– Жилин растеребил свои седые волосы.– Что вы думаете предпринять по этому делу?

– Я составил план следственных действий,– сказал Кашелев, доставая лист бумаги.– Первое: допросить соседку Велемировых, ту, которая занимает четвертую комнату в их квартире.

– Кто она?

– Куренева Елизавета Федоровна. Сорок два года. Жизнь всех Велемировых протекала, можно сказать, на ее глазах.

– Следовало бы давно допросить,– не удержался от замечания прокурор.

– Так ведь праздник был.

– Дальше?

– Поговорить с соседями из других квартир, с подругами Маргариты. Установить круг знакомых Георгия и Маргариты. Не заходил ли кто-нибудь из посторонних в квартиру Велемировых второго декабря от одиннадцати до половины двенадцатого дня.

– Это самый главный вопрос,– подчеркнул прокурор.– И еще: тщательно разузнайте, как жили между собой Маргарита, Георгий, его отец и мать.

– Это у меня записано,– кивнул следователь.

– Добро,– сказал прокурор.– Держите меня все время в курсе.

– А как же, Сергей Филиппович!

К советам Жилина Кашелев прислушивался очень внимательно. Еще бы, у прокурора за плечами был огромный опыт. Лев Александрович был рад, что с первых дней своей самостоятельной деятельности на следственной работе попал к такому прокурору района.

Жилин вышел. Кашелев вспомнил о письме, полученном Маргаритой утром второго декабря. Вот что он прочитал на листке, вырванном из школьной тетради в линейку:

«Дорогая Марочка! От тебя давно нет писем, и это тревожит меня. Как ты себя чувствуешь, не болеешь ли? Как Жора? Не разрешай ему перегружаться. Я понимаю: лишняя копейка в доме никогда не помешает, но не нужно из денег делать культ. Здоровье дороже. А он у тебя, прямо скажем, не богатырь.

Очень хочется повидать тебя и Жору. Имеется такая возможность. На зимние каникулы группа учеников едет в Москву, и мне предлагают сопровождать ребят. Но я раздумываю. Конечно, заманчиво встретиться с тобой. Но вот твои родственники… Ты понимаешь, что я имею в виду. И потом, брать на себя ответственность за двадцать учеников в моем возрасте рискованно. В общем, поживем – увидим.

Перечитала твое последнее письмо. Я бы на твоем месте относилась ко всему спокойнее, ведь такая обстановка у вас в доме не со вчерашнего дня. Правильно, что ты хочешь поменять комнату. Это был бы выход. Все стало бы на свои места. Помнишь, ты писала как-то, что и на вашей с Жорой улице будет праздник? Я верю в это. Да, меня очень удивляет поведение Павла. Ведь раньше, в детстве, вы с ним дружили. Хороший был мальчик. Почему же он так зол на тебя сейчас? За что ему тебя ненавидеть? И зачем он лезет в семью брата? По-моему, Жора должен с ним поговорить.