– Не забыл, разумеется,– ответил следователь.

Ему предстояло сегодня выступить на фабрике на вечере, посвященном Дню Советской Конституции.

На следующий день, третьего, у Кашелева с утра было много неотложных дел. Так что в поликлинику, к которой была прикреплена Маргарита Велемирова, следователь поехал в четвертом часу.

Сначала он встретился с участковым терапевтом. Врач сказала, что действительно советовала Велемировой проконсультироваться у невропатолога.

– Почему?– спросил Кашелев.

– Мне не понравилось ее состояние. Взвинченная. Ну и рефлексы… Я сочла своим долгом направить ее к специалисту.

Специалист-невропатолог, с которым следователь встретился немного позже, сказал, что у Маргариты Велемировой была расшатана нервная система. Он даже советовал ей лечь в больницу, но Велемирова отказалась. Врач выписал ей успокаивающие средства. Последний раз она была на приеме у невропатолога больше месяца назад.

Из поликлиники Кашелев отправился к Велемировым. Дома была только Валентина Сергеевна. Георгий так и не появился.

– Адрес его приятеля у вас есть? – спросил следователь.

– Сроду не знала. Жора говорил: поеду в Малаховку. И все… Да вы не беспокойтесь, я ваш наказ помню. Как только Жора приедет, сразу позвонит вам.– Валентина Сергеевна приложила к глазам платочек.– Прислушиваюсь к каждому звуку. Все жду: вот хлопнет дверь, войдет сын… Как я ему сообщу?

«Да, его ждет страшное известие,– думал следователь по дороге в прокуратуру.– Ужасно терять самого близкого тебе человека. И смерть-то какая – самоубийство. Всю жизнь будет укором».

Кашелев просидел на работе допоздна, однако Георгий Велемиров так и не позвонил. Не было от него звонка и на следующее утро, четвертого декабря. А в двенадцатом часу поступило заключение судебно-медицинской экспертизы.

Кашелев внимательно прочитал его. Вскрытие показало, что причиной смерти Маргариты Велемировой была асфикция, то есть удушение. На шее умершей имелись две странгуляционные борозды. Одна из них прижизненная, вторая – посмертная.

Других повреждений органов, могущих привести к смерти, не обнаружено. На лице и руках Велемировой имелись прижизненные ссадины и царапины.

Кашелев подчеркнул это место.

Заключение было подписано ассистентом кафедры судебной медицины 2-го Московского медицинского института кандидатом медицинских наук Ю. В. Максимишиной.

Следователь еще не успел обдумать прочитанное, как раздался телефонный звонок.

Звонили как раз с той кафедры, спрашивали, получил ли Кашелев заключение и можно ли выдать родственникам Велемировой тело для захоронения.

– А кто просит, муж? – поинтересовался Кашелев.

– Нет, мать. Говорит, уже могила на кладбище готова…

Следователь заколебался, но, вспомнив данное им обещание Валентине Сергеевне, сказал:

– Пусть хоронят.

Он положил трубку и еще раз прочитал заключение. Затем пошел к прокурору.

Жилин ознакомился с заключением, потеребил свои седые волосы.

– Вы что, когда осматривали труп, не заметили этих ссадин и царапин? – спросил он.

– Заметил. Это отражено в протоколе осмотра, в предварительном судебно-медицинском заключении. Я же вам говорил: у Маргариты есть кошка. Мурка. Свекровь рассказала, что она почти дикая, страшно царапается.

– А чем можно объяснить наличие двух странгуляционных борозд?

– Если исходить из показаний свидетелей… Первая линия прижизненная – это когда Велемирова повесилась, а появление второй линии, посмертной,– это когда свекор Маргариты пытался снять ее с крюка, но не смог, поэтому петля и сместилась.

– Вообще-то логично,– сказал Жилин.– Вы допросили мужа умершей?

– Нет. Он до сих пор не появлялся дома.

– Странно,– заметил прокурор.– Две ночи уже не ночует. Вам это не кажется подозрительным? Утром, второго декабря, то есть в день самоубийства жены, он где находился?

– На работе,– не очень уверенно ответил Кашелев, потому что в граверной мастерской к этому вопросу не проявил должного внимания.

– Точно был?– настойчиво переспросил Жилин.

– Сослуживцы сказали, что был. Я еще раз проверю.

– Проверьте обязательно. Может, он отлучался. На такси съездить туда и обратно не такая уж хитрая штука.

– Но его бы видели мать или отец.

– А они все время находились в квартире?

– Нет. Выходили. И он, и она.

– Вот видите,– заметил Жилин.– Кто еще мог побывать у Велемировых в то время?