Проржавленные дни: Собрание стихотворений
вернуться

Кугушева Наталья Петровна
Шрифт:

3. В ЗООЛОГИЧЕСКОМ САДУ

В вазах каменных пылают канны, Легкий ветер морщит сизый пруд; Гуси, лебеди и пеликаны Словно белые цветы плывут. Листья падают, поют над ними, Листья золотые сентября. Зажигается на небе синем Ранняя вечерняя заря. Грозный рык встает заре навстречу Там, за прудом, в глубине аллей Это тигр в тоске нечеловечьей Плачет в клетке о родной земле. Это, льды родные вспоминая, Звездный вечер и простор ночной, Взад-вперед без отдыха шагая, Белый зверь проходит предо мной. Беспощадных клеток крепки прутья, Узок мир звериного жилья – Посмотри на них, досужий путник, Посмотри, как друг, в глаза зверья. Горький запах осени погожей, Поздние и яркие цветы, На скамейки, на толпу прохожих, Падают и падают листы… А над садом улетают птицы… Ухожу, всем счастья пожелав. Может быть, сегодня мне приснится Гордый, легкий, сказочный жираф. 30 сентября 1949

4. Москва

Унылая пора! Очей очарованье!

Приятна мне твоя прощальная краса…

Пушкин

Так а город врывается осень И желтые георгины, И красные астры в киосках. Антоновка в магазинах. И улицы пахнут садом Осенним, яблочным, свежим. И золотой беспорядок, И грустная легкая нежность Московского листопада. Возникшего на бульварах, – Трамваи шуршат по грядам, В червонный ныряя ворох. И метлы не успевают Сгребать золотую россыпь, Автобусы и трамваи Гудят, как над садом осы… А ночью, когда затихнет Столичная жизнь крутая И под луною вспыхнет Червонцами мостовая, И Пушкин и Тимирязев, Сняв шляпы, идут по Арбату, И Гоголь, спрыгнувши наземь, Встречает своих собратьев. 1-2 октября 1949

5. Моя комната

И в комнате на Поварской Запахло осенью лесной, Осинником и ветром От принесенных веток. На книге золотой листок Заставкой на странице лег, – И в зеркало забросило Багровый отсвет осени. На письменном столе закат, Окно раскрыто. Листопад. И двор московский узкий Весь переполнен музыкой 2 октября 1949

6. Комната друга

Гвидо
Уж нету тебя давно, Но город шумит, как прежде, И льется тебе в окно Заката осеннего нежность. Кто тронет любимый рояль В час вечера, строгий и чистый, – Поведает миру печаль Бетховена, Баха, Листа. К кому в суете деловой Огромной квартиры московской Пленительный и живой Зайдет, по пути, Чайковский? Шкалы навек заперты, Где книги хранят заметки, – И вянут твои цветы Причудливые и редкие. И только ковры цветут Да пыль не посмела тронуть Упавшую на тахту Раскрашенную Мадонну. Грустно звонит телефон, Пророчит утрату и горе. Лишь люстры хрустальный звон Звонку ненужному вторит. 11 октября 1949

ФРЕДЕРИК ШОПЕН

Трагический речитатив баллад В орнаменте жемчужных трелей вальса. Париж. Майорка. Вьется виноград. На клавиши стремительные пальцы. И вот растет тревожный полонез, О родине растет воспоминанье – Они идут, проходят через лес, Солдаты польские, несущие восстанье. Печальной родины печальные поля, Леса… Болота… Заревом пурпурным Закат пылает. Слушает земля, Далекая земля вечерние ноктюрны. Под теплым ветром дышит теплый сад, Цветы склоняются в изнеможеньи. Любовь и слава. Но в душе звучат И говор родины, и птичье пенье. Пусть мир покинул Фредерик Шопен В блистательном Париже и в изгнаньи – Но сердце верное, не знавшее измен, Он Польше подарил в последнем завещаньи. 18 октября 1949

ЗА КИЗЯКАМИ

Ветер испытанный друг – Слезы осушит мои. Над головою на юг Тянутся журавли. Тусклые тучи легли, Сопки прижали к земле. Рыжая шкура земли С щеткою ковылей Редких и неживых… Гулким, как барабан, Маршем шагов моих Меряю Казахстан. Тянет плечо мешок, Пылью в лицо полынь – От стихотворных строк Веет грустью пустынь. Голос от ветра слаб. И для стихов моих Нет ни венков, ни слав, Ни слушателей живых. 18 октября 1949

К МУЗЕ

Служу тебе и не ищу наград, И даже книг своих в продаже не увижу. А Молодость ушла. И добрая сестра, Чье имя Смерть, – всё ближе, ближе, ближе. Коснется ласково прохладною рукой – И пыл моих стихов и кровь мою остудит, И не пойдут за мной в торжественный покой Ни беды, ни стихи, ни люди. И с беспокойной уберут земли Мое усталое и ледяное тело – Пылали дни, и радости цвели, Любило сердце, плакало и пело. 25 октября 1949

«И длилась фантастическая ночь…»

И длилась фантастическая ночь: Плясали в переулке снежном тени, И старый лев, угрюмый и больной, Гремел когтями по крутым ступеням. Сошел на снег. И медленно побрел, И ветер рвал запутанную гриву. Луна сквозь туч дрожащий ореол, Среди домов притиснутая криво, Балладой озвучала тишину Московской ночи. И автомобилей Далекие гудки в певучую страну Далекими часами прозвонили. На проводах, решетках и домах Орнаменты светящихся узоров, И снежные цветы, качаясь на ветвях, Морозной пылью обсыпали город. 25 октября 1949