Проржавленные дни: Собрание стихотворений
вернуться

Кугушева Наталья Петровна
Шрифт:

ПИСЬМО МАШЕ

Много лет мы не видались, – Я тогда была как роза, – А теперь пью дигиталис, И вливают мне глюкозу. Чересчур любило сердце, Черезмерно волновалось – Мне теперь не отвертеться, Немезида точит жало. Немезиду прославляю, Справедливую богиню, Вижу – мудрость проявляет (От которой сердце стынет), Но меня сия богиня, К сожаленью, не покинет. И пока меня Некрополь От суровой не укроет, – Заглушаю легкий ропот Музы похоронным воем. И на сверстников хитоны Слезы катятся обильно, Их везут друзьям вагоны, Их везут автомобили – И в конвертах самодельных Спрятан ужас беспредельный. 1 ноября 1949

«Кажется, где-то есть дом…»

Боре
Кажется, где-то есть дом, — Может быть, кажется мне. Ждут меня там вечерком. Кто-то поплачет тайком, Кто-то увидит во сне… Долгие годы идут… Ждут меня. Кажется, ждут. Может, придумала я Сказку о доме родном, Сказку о том, что друзья Ждут меня, сирую, в дом. Может, за столько лет Дома родного нет. Если умру вдали, Тенью войду туда – Там, где родной земли Гордые города, – Город найду и дом… В дом затяну тайком. 1 ноября 1949

«Колыбельная песнь ветра…»

Герде и Гвидо
Колыбельная песнь ветра Убаюкала навсегда. И над вами навек звезда, Как лампада, тишайшим светом. Над простором чужой пустыни Нет ни памятника, ни креста. Но под легкой стопой Христа Голубые скользят полыни… 5 ноября 1949

«Гнева судьбы не бояться…»

Гнева судьбы я не буду больше бояться

«Отелло», Шекспир

Не вечно дергать паяца

Просмоленной веревкой бед.

Д. Майзельс

Гнева судьбы не бояться, Ласке судьбы не верить – Дергают, как паяца, Беды, года, потери. Только звенят от боли На колпаке дурацком Бубенчики горькой роли – Смеяться, всегда смеяться. Плотно прижалась маска, Дышишь пылью картонной – Злая грубая сказка Несчастного Панталоне. Крепко держит веревку Чья-то рука большая, Дергается неловко, Пляшет кукла смешная. Думать паяцу нечем, – Надо плясать и смеяться. Но, может, поможет вечер С веревки шальной сорваться. 4 ноября 1949

ДЕКАБРЬ

Вечер в комнату зашел, Гуще мрак и тишина. Разрисовывает стол Бледным золотом луна. Зацветает на стекле Листьев ледяной узор – Значит, ветер на земле, Снег и ветер с дальних гор. Уголь весело горит, Чайник весело поет… Тихий вечер подарил Напоследок грозный год. Первый раз за много лет В душу снизошел покой. И луны тишайший свет Гладит косы мне рукой. 4 декабря 1949

«Что нужно поэту? Огрызок карандаша…»

«Силентиум» Тютчева
Что нужно поэту? Огрызок карандаша, Листок из растрепанной смятой тетрадки, – Но нужно, чтоб пела, страдала и пела душа, Скитаясь в земном и мучительном беспорядке. Чтоб кровью крутою кипела и пенилась жизнь, И память резцом закрепляла виденья поэта. Из грусти, изгнанья, из голода крепко сложи Тончайший орнамент живущего вечно сонета. Пусть падают звезды и ветер тоскует в ночи, И ты заблудился в безлюдьи и бездорожьи. – Ни крика, ни стона – скрывайся, таись и молчи. Ведь это всё ты – человек, и поэт, и прохожий. 4 декабря 1949

«Был мороз и ветер – всё как водится…»

Был мороз и ветер – всё как водится. Я в чужой неласковой стране Провожала мужа та околицу И смотрела, как сверкает снег Под колесами автомобильными, Как дорога убегает в степь, – Надо быть суровой, гордой, сильною, Чтобы жить. И эту жизнь воспеть. Чтобы тот, который не вернется, Жил всегда и был со мной всегда, – В глубине студеного колодца Синей рыбкой плещется вода. 24 декабря 1949

ОЛЕ-ЛУК-ОЙЕ

Оле-Лук-Ойе пришел ко мне. Зонтик раскрылся пестрый – Острые скалы склоняет к волне В море затерянный остров. Яростный смерч перепутанных крыл Птичьего переполоха, Птицы прибоев пронзительный крик Шторма свирепого грохот – Северной сказкой прикинулся сон, – Дальше и дальше снится… Оле-Лук-Ойе придвинул зонт – Нет ни морей, ни птицы. Рощи березовые. Поля В золоте первоцвета, Медом черемухи дышит земля, Солнцем, как соты, согрета… Я ли уйду от родимой земли, Оле-Лук-Ойе, милый! Останови, удержи и продли Сладостный сон до могилы!.. 1 января 1950