– У меня жена получила в наследство квартиру, и мне отошла вторая от деда, я даже и не думал, что он ее мне отпишет, так что мы одну продадим и получим стартовый капитал, – словно прочтя мои мысли, пояснил Иван. – Только вы уж, пожалуйста, не говорите об этом Максиму Леонидовичу, ну, про наследство, лучше я сам, – он умоляюще посмотрел на меня, и я автоматически кивнула, думая, что, несмотря на видимую правдоподобность, сказанное следует проверить, кто его знает, с чего это именно сейчас Иван мне все это рассказал.

– Вы извините меня, Евгения, за неуместную откровенность, но наш разговор как-то сам собой дошел до этой темы, и я просто не смог смолчать, тем более, что мысли об этом все время крутятся у меня в голове, и просто распирает внутри от желания хоть с кем-то поделиться. А тут как раз вы, словно попутчик в вагоне поезда. – Он покаянно улыбнулся, и я машинально ответила тем же, хотя все еще продолжала подозревать Ивана в экстрасенсорных способностях – уж больно хорошо он угадывал направление моих мыслей, по крайней мере, все его высказывания точно попали в цель, словно я думала не про себя, а вслух.

Распрощавшись с Иваном, я немедленно набрала телефон Астахова.

– Ну, здравствуй, Борис, – поприветствовала я своего старинного боевого товарища. Жизнь в спецотряде мало чем отличалась от жизни солдат в военное время – условия были адские, и погибнуть можно было в любой момент. Надо ли говорить, что результатом невыполненного задания частенько становилась не двойка, а прощальная панихида у гроба.

– Женечка, ты как мысли читаешь, а я тут с твоим вопросом как раз разобрался, – медовым голосом ответствовал Астахов, но я не питала ложных иллюзий, слушая его бархатный тон. Между нами давно уже было все предельно ясно, те, кто прошел спецотряд, прекрасно осведомлены об отношении к любви и семейным ценностям выпускников Ворошиловки.

– И что там? – оживилась я.

– Продиктовать? – усмехнулся он.

– Конечно, – весело хохотнула я в ответ, представляя, сколько времени займет наша беседа при условии, что я просила у него распечатку телефонных разговоров Лики за последние два месяца.

– У тебя есть свободных часов этак пять? – невинным голосом осведомился он.

– Для тебя – хоть вся жизнь, – в тон ему ответила я и добавила уже серьезно: – Кинешь на мыло?

– Уже, – голос его утратил даже намек на игривость. – И, заметь, на правильный адрес, – намекнул он на наш закодированный канал связи.

– Не сомневалась, – я удовлетворенно хмыкнула. – Только ведь это не все, – перешла я ко второму вопросу, касающемуся наследства охранника Ивана и его супруги, уж больно подозрительным мне показался этот эпизод.

– Не сомневался, – собезьянничал он.

– Так что лови там же в ответе сведения.

– Жду с нетерпением, – голос его не скрывал сарказма.

– Вот и славно, спасибо тебе, дорогой, – с искренней теплотой поблагодарила я.

– Спасибо, как известно… – начал, было, он известную присказку взяточников, но осекся и рассмеялся.

– С меня ужин, – предложила я вполне невинный вариант расплаты, который тоже, увы, озвучила лишь для проформы.

– Я вышлю тебе ресторанный счет на дом, – рассмеялся он, понимая, что нам с ним лучше нигде не светиться в обществе друг друга, проклятая конспирация, впитанная нами в стенах нашей общей альма-матер, похоже, осталась внутри навеки, и ничто не могло заставить нас нарушить эти суровые правила.

Лика закончила кормить девочку, и Максим вышел из столовой, ведя малышку за руку. Она умильно ковыляла на своих еще совсем неуверенных ножках и весело лепетала от удовольствия, гордая своими пешими подвигами. Лика гремела тарелками на кухне, я не стала заходить к ней, так как уже успела выучить за короткое пребывание с семейством Платовых под одной крышей весь текст бранных слов, которые хозяйка неизменно посылала в адрес супруга всякий раз, когда ей приходилось выполнять обязанности уволенной прислуги. Судя по спокойной реакции Платова, его тоже мало заботили эти бытовые претензии. Вдруг по селектору около входной двери раздался сигнал вызова. Я нажала кнопку, чтобы узнать, что за вопрос интересует Антона, так как это несомненно был именно он, аппарат был соединен с домиком на въезде.

– Евгения Михайловна, тут посылка какая-то, – лицо охранника выражало недоумение, по крайней мере, именно такое впечатление производил в мерцающем окошечке видеоэкрана его растерянный взгляд и наморщенный лоб, остальные детали внешности, кстати, на экран даже не помещались.

– Что значит какая-то? – ледяным тоном осведомилась я. В этот миг со стороны кухни раздался звонкий хлопок, я обернулась и увидела в проеме двери, как Лика собирает с пола осколки только что разбившейся тарелки. – Все в порядке? – крикнула я ей.

– Да, – сдавленно ответила она, а я с удивлением отметила ее необычайное волнение, которое она, судя по всему, пыталась скрыть. Я решила, что непременно вернусь к этому факту позже, и полностью переключила внимание на Антона, точнее на его видеоизображение.

– Ну, так что?

– Понимаете, я и сам не знаю, откуда появилась эта коробка. Я отлучился-то всего на минуту, с Ванькой попрощаться, а когда вернулся, увидел посылку на крыльце со стороны улицы, – лицо его как-то все сморщилось, словно он ожидал от меня оплеухи за халатное отношение к работе и, замечу, вполне справедливо мог рассчитывать на такой знак внимания.