– И что это значит? Им надо бошки отрезать, правильно я понял?

– Можно сказать и так. В принципе нейроны мозга умершего человека разрушаются с его смертью. В нашем случае какая-то часть головного мозга снова начинает функционировать, посылая синапсы остальным органам тела через спинной мозг. Значит, нужно либо полностью разрушить мозг вместе с вновь заработавшим участком, либо прервать эту связь.

– То есть можно и хребет сломать?! – обрадовался первый, словно угадал как минимум четыре номера в «Спортлото». – Но это все слишком долго, – тут же поскучнел он. – Если мы с каждым так станем возиться, у нас весь город за пару дней вымрет. Придется все напалмом выжигать. Вы представляете, какой будет скандал?…А это что такое?

Последнее выражение адресовалось уже Салауди, вдруг возникшему перед опешившим обладателем сурового голоса. Старик не перенес циничного характера разговора о судьбе родного города и был готов протестовать.

– Есть способ. Есть иначе, – забормотал пенсионер, обращаясь к группе военных и путаясь в словах. Теперь он мог четко разглядеть их. Первый голос принадлежал, судя по огромной звезде на погонах, генералу. Причем явно не из местных, поскольку командир воинской части был тут же и буквально смотрел первому в рот. Второй «голос» был одет в белый халат поверх кителя, и потому его знаки отличия были не видны. Ясно было лишь, что он из военных медиков. Остальные семь-восемь окружавших их с почтительным видом человек, видимо, входили, в свиту обоих.

– Это кто такой, я спрашиваю?! – загремел генерал, указывая на Салауди. – Почему гражданские здесь?

Командир части смущенно объяснил:

– Убегали от мертвецов, прибились к нам. Не прогонять же.

– Я не убегал, – возразил Салауди. – Я их убивал.

– Каким же способом, позвольте узнать? – полюбопытствовал равнодушный до этого момента медик, жестом останавливая уже готового взорваться коллегу.

– Солью из двустволки. Сразу наповал, – объяснил старик.

– Хлористым натрием? – удивился медик. – Это что же за реакция такая?

– Солью, – снова повторил старик. – С обоих стволов.

– Любопытно, любопытно, – забормотал профессор. – Впрочем, весьма возможно. Так, и что это нам дает?

Тут все фигуры в белых халатах сгруппировались возле профессора и о чем-то жарко зашептались. До старика доносились лишь отдельные фразы, смысла большинства которых он не мог понять.

– Натрий?.. Или соли аш хлора? Может, с самолета просто посыпать солью… Важен прямой контакт под давлением… Старик-то из ружья… А если хлорка?.. Концентрированный раствор… Полить с высоты все… Ожоги?.. Зато живые…

Пока шла дискуссия, генерал стоял в стороне от «группы в белых халатах» и, делая вид, что думает о своем, тоже прислушивался к их беседе. Это было понятно по тому, что сейчас он словно забыл о «гражданском лице» на его территории, хотя тот и маячил прямо перед его глазами.

Наконец совещание закончилось. Профессор подошел к генералу и теперь зашептал что-то ему.

– Ну, вот и славно! – обрадовался тот. – Значит, ждем прибытия вертолетов со спецами и начинаем.

Тут он снова «заметил» старика и моментально надулся и заорал:

– Да уберите кто-нибудь этого гражданского! Выведите же его наконец с территории части!

К старику подскочил сержант.

– Батя, давай-давай отсюда, – забормотал он, хватая старика под локоть.

– У меня внук здесь, – насупился Салауди, вырывая руку. – Я никуда не пойду с ним ночью.

– Еще и дите! Тут скоро общежитие откроется! – заорал генерал. Но профессор что-то вновь зашептал ему на ухо, указывая на старика, и по мере того, как он говорил, с лица военного постепенно сходила краска. Наконец он успокоился и махнул рукой:

– Ладно. Пускай остается…

И тут, словно по сигналу его руки, произошло сразу два события. Низко-низко, чуть ли не над головами группы, промчалось несколько стрекозиных силуэтов вертолетов, и одновременно с двух сторон на военных набросилось до десятка зомби.

Старик еле успел оторвать от своей шеи чьи-то протянувшиеся сзади руки. Прямо возле уха щелкнули клыки, зловоние резко ударило в нос. Мертвец, напавший на него со спины, был явно не из «свежих».

Салауди стремительно, насколько ему позволял возраст, повернул корпус, увлекая за собой нападавшего, и уложил его на землю инерцией движения. Затем выхватил из-за пояса кинжал, который он захватил, выходя из дома, и воткнул его в горло мертвеца. Старый клинок не подвел. Острое лезвие, постоянно затачиваемое стариком, легко вошло в глотку. И в одно мгновение пошло дальше, стоило Салауди надавить посильнее. Дойдя до позвоночного столба, старик остановился. Неизвестно, насколько крепкими могли оказаться кости мертвеца, потому затупить клинок было делом весьма возможным. Не отпуская ножа и уклоняясь от медлительных попыток захвата руками, предпринимаемых зомби, он ногой пнул мертвеца так, что тот повернулся на бок. Затем, наклонившись, одним стремительным движением руки сломал ему хребет. Зомби моментально затих.

«Слава Всевышнему, что он напал один. Видать, «старое мясо» даже этих не интересует», – подумал Салауди, распрямившись, и посмотрел по сторонам.

На первый взгляд, мертвецы одерживали вверх над военными, хотя и не сумели никого из них покусать. Во всяком случае, люди, сбившись плечом к плечу, медленно отступали в сторону, куда только что полетели вертолеты. Военные пятились, стоя лицом к неприятелю, и изредка постреливали в его сторону. Зомби от такой стрельбы не сильно страдали, хотя каждое попадание ненадолго откидывало их назад.