Первым шел Сачок. Потом, волоча ногу - Хромой. За ним - остальные. Все взгляды были прикованы к Доре. Сачок спросил:

– Что это за цыпочка?

Профессор шагнул вперед:

– Она была голодная. Она и брат. Оспа убила у них отца и мать.

Сачок расправил плечи и захохотал:

– Красотка...

Хромой вторил ему издевательским смешком, указывая на столпившихся за его спиной мальчишек:

– Вы все словно урубу над падалью...

Дора пыталась успокоить Зе Худышку, он проснулся и дрожал от страха.

Из толпы раздался чей-то голос:

– Профессор, ты хочешь, чтобы девчонка досталась вам двоим, тебе и Длинному. Оставь и нам...

Другой крикнул:

– У меня уже огнем горит...

Многие рассмеялись. Еще один подошел к Жоану Длинному и расстегнул ширинку:

– Смотри, как ему хочется, Длинный. Ждет не дождется...

Загораживая собой Дору, Жоан Длиный молча вытащил кинжал.

Хромой крикнул:

– Этим ты ничего не добьешься. Она должна быть для всех.

– Вы что, не видите, она же еще девчонка?
– попытался образумить их Профессор.

– Но грудь у нее - что надо, - крикнули из толпы.

Вперед вышел Сухостой: в глазах мрачный огонь, зубы оскалены:

– Лампиан тоже не больно с ними цацкался. Отдай ее нам, Длинный.

Все знали, что Профессор - слабак, и разделаться с ним - пара пустяков. Они были безумно возбуждены, но боялись Жоана Длинного, сжимавшего в руке кинжал. Сухостой воображал себя одним из бандитов Лампиана, в руки которого попалась дочка фазендейро. Свет падал на золотистые волосы Доры. В ее глазах застыл ужас.

Жоан Длинный не проронил ни звука, только еще крепче сжал рукоятку кинжала. Профессор раскрыл складной нож, встал рядом с Длинным. Тогда Сухостой тоже вытащил нож и пошел на Профессора. За ним - остальные. Захлебывалась лаем собака.

– Лучше отойди, Длинный, - повторил Сачок.

Профессор пожалел, что Кот ушел: он был бы на их стороне, ведь у него уже есть женщина. Дора с ужасом смотрела, как на нее наступает ватага парней. Страх заставил ее позабыть горе и усталость. Зе Худышка плакал. Дора не могла отвести взгляда от Сухостоя. Лицо мулата, на котором была написана откровенная похоть, исказилось гримасой нервного смеха. Тут Сачок встал против света, и Дора увидела следы оспы у него на лице. Она вспомнила умершую мать и зарыдала в голос. Это на какое-то мгновение остановило толпу. Профессор крикнул:

– Вы что, не видите?
– она плачет.

Наступавшие толпились в замешательстве. Но тут раздался голос Сухостоя:

– А нам-то что? Хуже у нее не станет...

И парни снова стали наступать, медленно, как загипнотизированные, переводя взгляд с лица Доры на кинжал в руке Длинного. Вдруг, сделав рывок, оказались совсем рядом. Тут Жоан Длинный впервые заговорил:

– Я продырявлю первого...

Сачок захохотал. Сухостой нервно играл кинжалом. Зе Худышка плакал. Не помня себя от страха, Дора прижала брата к себе и в этот момент увидела, как Жоан Длинный сбил Сачка с ног. Сухостой бросился на Профессора...

И вдруг раздался голос Педро Пули:

– Что тут у вас происходит, черт побери?!

Профессор медленно поднялся: Сухостой успел поранить ему плечо. Сачок, с распоротой щекой, лежал без движения на полу. Жоан Длинный по-прежнему загораживал собой Дору.

– В чем дело?
– снова спросил Педро Пуля.

Ответил Сачок не вставая:

– Эти ублюдки добыли девчонку и хотят, чтобы она досталась только им. Она должна быть для всех, как заведено...

– Правильно, - взвизгнул Хромой, - лично я хочу заняться этим делом прямо сейчас.

Педро бросил на Дору беглый взгляд. Заметил наливающуюся грудь, золотистые волосы.

– Они правы, - сказал он, - отойди, Жоан.