– Она как мать!

Он произнес это с печалью в голосе, потому что для Профессора она тоже не была матерью. Для него Дора тоже была Любимой. ДОРА, СЕСТРА И НЕВЕСТА

Платье мешало ей принимать участие во многих "делах" капитанов, и Дора сменила его на брюки, которые дали Бузотеру в одном доме в Верхнем городе. Брюки были непомерно велики негритенку, и он предложил их Доре. Но и ей пришлось их укоротить, чтобы были как раз. Дора подвяза-

ла брюки веревкой, как это делали все капитаны, а платье служило блузой. Если бы не длинные белокурые волосы, да не наметившаяся грудь, ее можно было бы принять за мальчишку, одного из капитанов песка. Когда она предстала в такой одежде перед Педро Пулей, тот просто покатился со смеху. Наконец он сумел выговорить:

– Какая ты смешная.

Она опечалилась. Педро Пуля перестал смеяться.

– Несправедливо, что вам приходится кормить меня. Теперь я быду участвовать в ваших делах.

Удивлению его не было предела:

– Ты хочешь сказать...(Дора спокойно ждала, когда он закончит фразу). ... что пойдешь с нами на улицу, воровать?

– Вот именно, - ее голос был полон решимости.

– Ты с ума сошла!

– Почему это?

– Ты что, не понимаешь? Тебе нельзя. Это занятие не для девчонок. Это дело для настоящих мужчин.

– Как будто вы взрослые мужчины. Вы - мальчишки.

Педро Пуля задумался.

– Но мы, по крайней мере, носим брюки, а не юбку...

– Я тоже, - Дора продемонстрировала брюки.

На это ему сказать было нечего. Желание смеяться пропало. Педро задумчиво смотрел на девочку.

– Если полиция нас поймает, нам ничего не будет. А если схватят тебя?

– Тоже ничего.

– Тебя отправят в сиротский приют. Ты не представляешь, что это такое.

– Ну и что? Теперь я буду везде с вами.

Педро пожал плечами, как бы говоря, что он за последствия не отвечает. Он предупредил, и пусть она поступает, как хочет - ему все равно.

Но Дора знала, что это не так, и попыталась его успокоить:

– Вот увидишь, я стану такой же, как любой из вас.

– Ты когда-нибудь видела, чтобы женщины делали то же, что и мужчины? Ты не выдержишь и одного удара...

– Но я могу другое.

Педро Пуля в конце концов согласился. В глубине души ему нравилась ее решимость, хоть он и опасался последствий.

Теперь Дора стала вместе со всеми участвовать в "делах" капитанов песка. Она уже не считала город своим врагом, она полюбила его и не хуже любого капитана знала все улицы, склоны и переулки. Она научилась на полном ходу вскакивать на подножку трамвая или на буфер автомобиля. Стала такой же ловкой и проворной, как самые ловкие мальчишки. Ходила она всегда вместе с Педро Пулей, Жоаном Длинным и Профессором. Жоан Длинный не отходил от Доры ни на шаг, был ее тенью и буквально таял от счастья, когда она по-дружески называла его "братец". Негр не уставал восхищаться Дорой и считал ее такой же храброй, как Педро Пуля. И он говорил Профессору с удивлением:

– Смелая, как мужчина.

Но Профессор предпочел бы совсем другое. Он мечтал, чтобы она взглянула на него с нежностью. Но не с материнской нежностью, как на самых младших и печальных, таких как Сухостой и Фитиль. И не по-братски, как она смотрела на Жоана Длинного, Хромого, Кота и на него самого. Он мечтал об одном из тех взглядов, полных любви, которые она дарила Педро Пуле, когда он убегал от полиции, а вслед ему летели крики хозяина какой-нибудь лавки:

– Вор! Держи вора! Меня обокрали!

Но так она смотрела только на Педро Пулю. А он этого даже не замечал. Профессор слушал восторги Длинного, но не улыбался.

В тот вечер Педро Пуля вернулся в склад с фонарем под глазом и разбитой кровоточащей губой. Так закончилось его столкновение с Эзекиэлом, главарем конкурирующей банды беспризорных мальчишек, промышляющих нищенством и воровством, значительно меньшей, чем капитаны песка и хуже организованной. Эзекиэл шел навстречу Пуле, а с ним еще трое, в том числе парень, которого капитаны изгнали, когда застукала на воровстве у товарищей. Педро только что проводил Дору и Зе Худышку до подножия Ладейры ду Табуан, оттуда совсем близко до их склада. Жоан Длинный был занят и не мог пойти с Дорой. Педро Пуля подумал было, что нельзя отправлять ее одну через пески, но потом решил, что никакой опасности нет: днем никто не станет к ней приставать. К тому же ему нужно было получить кое-какие деньжата у Гонзалеса, хозяина 14 ломбарда. Он был им должен за золотые украшения, которые они стащили у одного богатого араба.