Я чувствовала его, знала, будто никогда раньше не была самой собой. Словно родилась инкубом.

Смятые простыни, оказавшиеся свидетелями огненной страсти, не давали ему уйти от воспоминаний. Они тяготили Марка, не позволяя сосредоточится на чем-то важном. На том, что должно случиться совсем скоро. Запах женских – моих - волос, теплый и завораживающий, все еще окутывал его руки, касавшихся легкого шелка струящихся прядей. Он не понимал, что происходит. Не знал этих чувств, нахлынувших так внезапно. Впервые за последние триста лет.

Мне удалось ощутить сумбур в его мыслях и чувствах, как будто ураган неведомой силы заставил их сбиться в единый ком. Удивление, непонимание, отчаяние.

Он с трудом силился, но все же не понимал происходящего. Однако я, жившая в нем, знала, что это. Только поверить себе пока не могла.

Его жертва, та, смерти которой он желал более всего на свете, не выходила из мыслей демона. Она не давала его и без того неприкаянной душе покоя.

«Что случилось?» - Пронеслось в моем мозгу. «Я ждал этого, шел к своей цели столько лет, и вот, когда она почти у меня в руках, я не чувствую радости. Лишь смятение».

Марк сжал кулаки, сдерживая злость на самого себя. Он собственноручно отпустил меня, соврав, что связь, еще не совсем окрепшая, почти угасла. Инкуб пошел на это, чтобы прекратить ласки, способные унести жизнь молодой девушки за грань этого мира. Осознавая риск, лишая себя того, к чему стремился десятилетиями. Чувство голода, смешанное с отвращением к самому себе, захлестнуло его.

Я не могла поверить в то, что ощущала, но Дар еще никогда не подводил меня…

«Я заберу ее жизнь медленно, измучив страданиями любви», - пытался инкуб сказать самому себе, но где-то уже начинал понимать, что Видящая, душу которой он поклялся отнять, осквернив ее память страданиями, оказалась особенной, совсем не такой, как остальные. И уж точно не такой, какой он представлял ее себе, прежде чем увидеть. И особенность здесь заключалась не только в силе ее Дара, которому не находилось равных среди других Одаренных. Подобных ей не просто существовало.

Подобных!

Он точно смог понять за это время лишь одно: таких как она больше нет. Марк не мог дать себе ответов на этот счет, как и не было у него объяснений той неуверенности, с которой он приходил по ее связи.

Я терзалась в эти мгновения вместе с ним, не понимая, что происходит. Неужели инкуб может чувствовать, неужели он жалеет о Клятве?

«Черт!» - выругался он. – «Что же случилось?»

Стараясь отогнать от себя эти пугающие мысли, он умылся и подыскал себе чистые вещи.

Я следила его глазами за тем, как он натягивает одежду на тело, скрывая его от посторонних, но все во мне помнило каждый изгиб, каждое прикосновение. Одного взгляда хватило для того, чтобы горячая волна пробежала по моей коже, отрывая от задания.

Я тут же попыталась взять себя в руки, почувствовав, как это желание почти прошло сквозь сознание к инкубу. Нет! Нельзя было позволить себе провалить дело, откликаясь на чувства, запретные мне. Оля, ради нее я здесь!

Повторно сосредоточившись на мыслях Марка, я опять перестала ощущать границы между нами.

«Карниван не прощает небрежностей. Ни в чем», - пронеслось у него в мозгу.

Он, как никто другой, знал это, как и то, чего ему стоила бесконечная жизнь. Воспоминания нахлынули на него нежданной волной, совсем как на меня мгновение назад - страстное желание. Годы, прожитые человеком, снова встали перед его глазами, принося нестерпимую боль. Неверный выбор, сделанный в молодости, привел его к тому, где он был сейчас. Один-единственный, он имел могущество перевернуть всю жизнь, покорив воле властного демона.

Будучи совсем молодым, ему казалось, будто не существует в мире ничего более заветного, чем время, которому никогда не суждено закончится. Он стремился постичь его, поправ все законы природы. Искал выход, пока тело было молодым, пока ему еще стоило бороться за свои желания. А законы природы просты: двери открываются тому, кто в них стучится. Марк же стучал слишком упорно и слишком настойчиво.

Он родился тем, к чьим ногам падали почти все возможности. А если некоторые двери не открывались, то лишь для того, чтобы потом с особой честью впустить стучавшего юношу. Высокий, темноволосый, с большими серыми глазами, - молодой человек рано понял свою власть. Ни одна женщина не могла устоять перед его обаянием, ни одно дело не оставалось незавершенным в его руках. Ему так многое хотелось постичь, столько всего хотелось испытать, что сроки, отпущенные всем другим, казались просто издевательством. За это время можно было лишь вкусить чудесный плод, но не съесть его до конца. Судьба любила его, балуя каждую прихоть, пока не случилось непоправимое.

Настал день, в который Марк вошел с твердой уверенностью найти способ прийти к вечной жизни. Каждая прожитая минута становилась для него не источником новой радости, а причиной разочарования, которое, как он думал, приближает его к концу. Размышления, гнетущие своей безысходностью день ото дня, заполнили собой все остальное, не желая отступать. Молодой человек не ощущал более вкуса поцелуев, не мог упиваться страстью, не мог дальше жить как прежде! С тех пор у Марка была лишь одна задача, подгоняемая самым сокровенным желанием, – он должен был найти способ перейти грань дозволенного.