Сам малыш выглядел еще хуже. На лице явственно проступали следы слез, рубашка вылезла из комбинезона, а шнурки на ботинках развязались.

Дороти поцеловала сына в макушку, вынимая из волос крошки печенья. Сладкий Дэви!.. Да, хлопот с ним хоть отбавляй, но она его обожает. Только вот Шелдону может показаться, что это не так. Ему достаточно только взглянуть на них, как он решит, что она плохая мать. Дороти, вздохнув, подумала, что хорошо бы Шелдон опоздал, тогда у нее будет время привести себя и сына в порядок.

Но Шелдон конечно же уже ждал их, стоя впереди толпы встречающих, немыслимо элегантный в великолепно сидевшем на нем темном деловом костюме. Волнистые волосы поблескивали в ярком свете огней аэропорта. Он увидел их и улыбнулся, а у Дороти перехватило дыхание. О Господи!.. За несколько дней, пока его не было рядом, она почти забыла, как он привлекателен. Теперь прежние эмоции ожили.

Она постаралась взять себя в руки. Осторожно, предостерег ее внутренний голос. Вспомни, как закончился первый же вечер после одного лишь танца…

— Привет, Дороти. — Шелдон снял с ее плеча тяжелую дорожную сумку и быстрым взглядом окинул измученную женщину с головы до ног, потом посмотрел на племянника. — Привет, малыш. Как долетел?

Дэвид уткнулся лицом в шею Дороти, и по тихому хныканью стало ясно, что он испугался. Она поспешила ответить за него:

— Здорово трясло. — И лихорадочно поправляя прическу, добавила: — У нас обоих, должно быть, ужасный вид.

— Вы прекрасно выглядите. — Увидев, что ботинок Дэвида вот-вот свалится, Шелдон протянул руки, чтобы поправить его и завязать шнурок. Однако мальчик тут же отдернул ногу.

— Нет! — буркнул он, не поднимая головы. — Нет!

— Дэви! — укоризненно произнесла Дороти и погладила сына по спине. — Мистер Трент не станет обижать тебя, дорогой. Он просто хочет завязать шнурки, чтобы твои ботинки не упали с ножек.

Лицо Шелдона было бесстрастным, но руку он медленно отвел. Дороти надеялась, что он не обиделся. Должен же он понимать, что малыш устал и поэтому капризничает.

— Мистер Трент не станет обижать тебя? — Шелдон саркастически поднял бровь. — Мистер Трент? Как это тепло звучит, как по-семейному! — Он бросил сумрачный взгляд на испуганного ребенка. — Неудивительно, что он меня боится.

Дороти покраснела.

— А чего ты ожидал? — проговорила она резче, чем требовалось. Держать Дэвида на руках было тяжело, а спустить его на землю она не решалась. — Ты ведь не оставил ни мне, ни Шону никаких указаний насчет того, как тебя называть. И в документах об этом нет ни слова. Так что сам виноват.

Шелдон не возразил ни слова. Видимо, ему не хотелось пререкаться при ребенке.

— А что если просто Шелдон? — миролюбиво предложил он, осторожно коснувшись головки Дэвида. — Как думаешь, приятель? Можешь сказать мне «Шелдон»?

— Нет, нет! — заупрямился тот.

Дэвид в своем худшем варианте, сердилась про себя Дороти. Что подумает Шелдон? Смутившись, она развернула мальчика в сторону дядюшки, еще надеясь на вежливый ответ. Но Шелдон, казалось, вовсе не расстроился.

— Ты не можешь сказать «Шелдон»? Жаль, впрочем, я знаю, как это бывает, — понимающе добавил он. — У меня тоже есть слово, которое никак не выговаривается. Я не могу сказать «запеканка».

Дэвид замер, затем искоса взглянул на Шелдона.

— Да, для меня оно слишком трудное, — вздохнул тот. — Как ни стараюсь, не могу его выговорить.

Засопев, Дэвид утер слезы и, не мигая, уставился на дядю. Дороти затаила дыхание. Ее сын прекрасно знал слово, обозначающее его любимое блюдо, но откуда это известно Шелдону?

— Но ты же сказал «запеканка», — наконец произнес Дэвид, все еще насупившись.

— Эх, если бы я мог так всегда! — Шелдон нагнулся и быстрым движением завязал один шнурок. На этот раз мальчик даже не шелохнулся. — Запеканка — отличная вещь!

Лицо Дэвида просветлело. Он слегка успокоился и, крутя пуговицу на комбинезоне, не сводил глаз с Шелдона, словно желая понять, что он за человек.

— Я люблю запеканку, — заявил Дэвид пару минут спустя, видимо восприняв разговор всерьез. — Мне хочется запеканки.

— Нужно попросить и сказать «пожалуйста», — напомнила ему Дороти.

Мальчик повторил за ней это слово, но слишком требовательным тоном. Она съежилась, так ей стало неловко за сына. Когда они жили одни, она просто не замечала этого. Неужели теперь, в присутствии Шелдона, ей постоянно придется стыдиться? Но дядюшку, похоже, ничуть не смущало поведение племянника.