– Почти все, – он резко подошел к ней и с нескрываемой злобой пояснил. – Кроме твоего сердца.

– Мне-то казалось, оно тебя интересует в последнюю очередь. Перестань, Дуэйн. В этом вопросе я все равно не уступлю. Я ношу белую одежду, потому что ты этого хочешь, так что не мешай мне самой подбирать к ней украшения.

– Ладно, – неожиданно легко согласился Аарден. – Только пусть твоя жуткая бархотка действительно станет украшением.

С этими словами он разжал руку. Крисса чуть не зарычала от злости, снова увидев это самодовольное выражение на его физиономии, но сдержалась и опустила взгляд. На ладони короля красовался искусно ограненный бриллиант в форме капли. С виду в нем было карат восемь, то есть драгоценность явно была позаимствована из казны, что заставило королеву поинтересоваться:

– Откуда это у тебя?

– Как это откуда? – удивился тот. – Это, между прочим, тоже фамильная драгоценность. Подвеска «слеза Ирридин». Некогда она была символом власти королевы, как Глаз Змеи для короля.

Не дожидаясь дальнейших комментариев, Дуэйн осторожно укрепил бриллиант на бархотке, после чего застегнул украшение на шее королевы и одобрительно заметил:

– Вот, теперь я готов согласиться, что это украшение.

– А главное, как символично, – фыркнула девушка в ответ.

… И вот теперь, среди молчаливых, сочувственно взирающих на нее людей, Кристина чувствовала себя невыразимо глупо. Она терпеть не могла демонстрировать свое положение, кроме того, при Айрине все это выглядело совершенно по-другому. Начать с того, что сам король относился к этикету и своим регалиям с некоторой иронией, он старался как можно реже извлекать из хранилища корону и мантию и прекрасно обходился не слишком заметным со стороны Глазом Змеи, и только потому, что так требовал церемониал. Дуэйн же стремился показать всем свое положение, он искренне считал, что наличие какого-нибудь весомого символа власти действительно дает ему эту власть, чем раздражал Криссу еще больше, чем обычно. Однако приходилось мириться… Девушка плотнее запахнула отделанный мехом жакет; день выдался довольно прохладным, с гор ощутимо тянуло сыростью, а кроме того, жакет позволял скрыть проклятый бриллиант. Опустив глаза, она двинулась за королем в сторону специально построенного помоста. Разумеется, деревянное возвышение было покрыто ярким ковром, на нем стояло два позолоченных кресла, кроме того, над всем этим красовался пурпурный бархатный балдахин. Немногочисленные придворные и воины охраны приветствовали короля учтивым поклоном, после чего заняли свои места за спинками кресел. Крисса чувствовала себя более чем отвратительно, в основном потому, что отлично представляла, что думают о ней горожане. Вряд ли простые люди придадут должное значение скорбному выражению ее лица или черной бархотке; все заметят лишь то, что лежит на поверхности. Уж чего проще: менее чем через два месяца после смерти (убийства!) законного короля, его молодая вдова появляется на публике с его же братом, который столь бесцеремонно уселся на трон. Чего ж непонятного…

Королева была настолько поглощена своими мыслями, что даже не удосужилась поинтересоваться, что, собственно, за музыканты прибыли в Эрквадиор. Девушка едва сдержала возглас радости, когда услышала знакомый сипловатый голос:

– Привет, южане! Ну что, покажем всем, на что мы способны?

Крисса чувствовала, как по щекам ползут предательские слезы. На сцене, наспех сколоченной городскими умельцами, стоял Троймэн Райн собственной персоной, который бодро отбивал ритм каблуком сапога и потешно размахивал руками, словно дирижируя. За его спиной расположились также знакомые личности в ярких одеждах, вооруженные дудками и волынками, в числе которых огненным пятном выделялась шевелюра Сюзанны Сэйван… Вся эта компания уже наигрывала что-то веселое и жизнерадостное, а Кристина лишь считала минуты до окончания выступления: она понимала, что должна уговорить Дуэйна разрешить ей поговорить с музыкантами. Если она хотя бы вкратце расскажет им о случившемся, о побеге можно будет больше не думать. Все, наверное, сложится само собой, если только…

– Эй, ты чего? – перекрикивая музыку, обратился к девушке чародей. – Мы же договорились: никаких слез!

– Ничего ты не понимаешь! – улыбнулась Кристина. – Это мои друзья!

– Да?! – усомнился он. – Больше всего они похожи на уголовников.

– Возможно, но они действительно мои друзья. Видишь рыжую девушку? Она моя единственная подруга. Как бы я хотела снова поговорить с ней!..

– Ага! – обрадовался Аарден. – Наконец-то у тебя появилось желание! Ну, чего ты хочешь?

– Хочу после концерта пообщаться с ними немного, – скромно опустив глаза, сообщила Крисса. – Ты ведь позволишь?..

– Конечно, позволю! – он сиял от гордости, когда говорил. – Возьми четверых воинов из охраны и отправляйся к ним. Можешь не торопиться. Думается, именно этих ребят тебе и не хватало для полного счастья.

– Спасибо, – прошептала девушка. Не раздумывая, она взяла его за руку и коснулась губами изумруда перстня. Она знала, что этот жест почтения (пусть и притворного) окончательно растопит все сомнения.

– Не за что. Но только к ночи обязательно возвращайся. Я так понимаю, что заслужил твою благосклонность хотя бы на ближайшую ночь, а?

Даже такая перспектива не смогла омрачить радости Кристины. Она готова была пообещать все, что угодно, лишь бы только король ничего не заподозрил. Концерт, состоявший в основном из веселых плясовых и хулиганских народных песенок, показался королеве невероятно долгим. Кроме всего прочего, выступление было расцвечено некоторыми цирковыми номерами: ваганты жонглировали разноцветными мячиками и кинжалами, танцевали с зажженными лампадами, ловко раскручивая их на цепях, ходили по сцене колесом и катали по рукам и плечам тяжелые стеклянные шары, демонстрируя чудеса ловкости. Конечно, все это напоминало Криссе о ее былой, беззаботной жизни без королей, ненависти и интриг, но не шло ни в какое сравнение с предстоящей встречей.

…Едва сдерживая дрожь, стараясь сохранять подобающую королеве осанку, Кристина следовала за воином в плаще с гербом королевского дома к фургону музыкантов. Люди уже начали расходиться, настроение их заметно изменилось, многие напевали себе под нос, многие бурно обсуждали прошедший концерт, и лишь несколько человек обратили внимание на даму в белой одежде, которая в сопровождении четверых стражей спешила в самый эпицентр событий. Теперь Криссу уже мало волновало, кто и что подумает о ней. Она лишь с замиранием сердца думала, как посмотрит в глаза Сюзанне… Оставалось лишь надеяться, что подруга поймет ее. Не Сэйван ли в свое время говорила, что разрыв дружбы и разные пути для менестреля – совершенно разные вещи?.. Словно сквозь сон Кристина услышала голос одного из стражников: