–  Пусть! Мы не будем дружить с Олефиром!

Король Инмара приподнял брови:

–  Ты соображаешь, что говоришь, Ричи? Хочешь, чтобы мы сражались с Годаром? Это же…

–  Нам нужно поесть и отдохнуть. Все разговоры - утром, - перебил отца Ричард, и Леонид в ярости треснул кулаком по подлокотнику трона:

–  Ты много себе позволяешь!

–  Я знаю, что говорю!

Отец и сын с жаром заспорили, но стоящий подле трона маг-миротворец не стал вникать в суть их спора. Его внимание было приковано к спокойному, как камень, Смерти: несмотря на заверения Фёдора, Арсения и Корнея, что Дима теперь на стороне Совета, Михаил испытывал перед ним животный страх. "Керонский выродок здесь! Один, без Фиры! Катастрофа! Он убьёт всех нас!" Дмитрий казался ему диким зверем в обличии человека.

–  А что скажешь ты, миротворец?
– сквозь пелену ужаса, услышал он голос короля и, очнувшись, завопил:

–  Война с Годаром неизбежна! Твой сын объявил побратимом опального керонского выродка! Преступника, ранившего королеву Алинор!

–  Нам нужно поесть и отдохнуть!
– настойчиво повторил Ричард, проигнорировав слова высшего мага.

–  Хорошо, - сдался Леонид.
– Идите.

Михаил проводил Дмитрия напряжённым взглядом, а, когда двери за ним захлопнулись, повернулся к королю и истерично вскрикнул:

–  Он должен немедленно покинуть Зару!

–  Это невозможно. Я не могу выставить сына вон!
– возразил Леонид и насупился.

–  Он несёт в себе опасность, по сравнению с которой притязания гномов и война с Годаром и Содружеством одновременно - пустяк!

–  Тебе что-то известно о моём сыне?

–  При чём здесь Ричард? Я говорю об ученике Олефира!
– рассердился высший маг.
– Он - хладнокровный и безжалостный убийца! Он не пощадит никого! Вы впустили в дом Смерть!

Леонид Степенный встал и грозно посмотрел на миротворца:

–  Ты забываешься! Ты разговариваешь с королём! А с Ричардом и его побратимом я разберусь сам! Они останутся в Заре столько, сколько потребуется! Я не хочу потерять уважение сына и собственного народа! Слово короля - закон!

Михаил отступил. Как правило, Леонид прислушивался к советам миротворца, но если их мнения расходились, правитель Инмара поступал так, как считал нужным, и никто не мог переубедить его. "Как не к месту ты решил проявить королевскую волю", - со злостью подумал высший маг, поклонился и стремительно вышел из зала.

С трудом дождавшись ночи, он переместился в Вирэль, где обосновался маг-экспериментатор, и, едва переступив порог его лаборатории, заорал:

–  Всё, что ты затеял - безумие! Этот ублюдок опасен! Я чувствую его силу!..

–  Прекрати истерику! Смерть в наших руках!

–  Тогда чего мы ждём? Пусть убьёт Олефира, а потом убей его!

–  Ещё не время! Я понаблюдал за ним и понял: мы выбрали неверную тактику. Без Олефира ублюдок раскис. Нужно вернуть его в Керон и заставить Фиру издеваться над Хранительницей. Дима влюблён, и как только Олефир коснётся моей дочери, Смерть прикончит его!

–  Ты уверен?

–  Абсолютно!

–  Так отправь их к Олефиру! Сейчас же!

–  Вот об этом мы и поговорим, - улыбнулся Фёдор и усадил гостя на стул…

Стася долго не могла уснуть. Она ворочалась в постели и размышляла о странном спокойствии Ричарда и его способности принимать всё, как есть; о тревожном состоянии Димы, когда глубокая задумчивость молниеносно сменялась агрессией; о неуместном и картинном веселье Артёма в присутствии Корнея - всё это расстраивало и пугало. Хранительница очень старалась понять, что за люди её окружают, но смысл их действий ускользал, словно мокрый кусочек мыла из рук. "Я хочу найти отца. Чего хотят остальные?" - думала она, кутаясь в мягкое шерстяное одеяло.

События последних дней калейдоскопом мелькали перед глазами, никак не складываясь в единое целое. Казалось, что всё случается как-то чересчур вовремя, словно кто-то невидимый ловко направляет их по определённому пути. "Почему отец сам не найдёт меня? Он высший маг и хотел, чтобы я вернулась в Лайфгарм. Зачем?" Стася до предела измотала себя размышлениями и, чувствуя неимоверную усталость, привычно сжала в руке амулет. Спасительный сон не заставил себя ждать…

Утро началось с осторожного стука в дверь. Стася выбралась из постели, накинула длинный шёлковый халат, мельком взглянула в зеркало и вышла в гостиную. Усевшись на мягкий плюшевый диван, она зевнула и вежливо произнесла:

–  Входите, пожалуйста.

Из-за двери выглянуло смущённое лицо Михаила:

–  Извините, Маргарет. Я могу с Вами поговорить?

–  Конечно, проходите, пожалуйста.

Высший маг переступил порог, сделал несколько торопливых шагов и застыл напротив Хранительницы. Несколько секунд он молчал, словно собираясь с мыслями, а Стася, воспользовавшись моментом, с любопытством разглядывала его: перед ней стоял Карл Маркс и Фидель Кастро в одном флаконе. Богато отделанный золотом тёмно-коричневый кафтан, чем-то походил на китель кубинского команданте, а густая окладистая борода с вкраплениями проседи, умное лицо с широким носом и серьёзными глазами казались списанными с портрета Маркса.