— Я понимаю, — ответил Сергей. — Но теперь, когда вы убедились, что я и есть князь Загорский, будут ли наконец готовы мои документы? Поймите, я очень спешу. Столько лет я был вдали от дома!

Документы выправили спустя пару дней, и Сергей буквально понесся прочь из Пятигорска, понукая своего ямщика ехать, как можно быстрее.

— Куда быстрее-то, барин? — кричал ему в ответ ямщик. — Убьемся ведь!

— Не убьемся, — отвечал ему со смехом Сергей. — Я баловень судьбы!

Так и ехал он от станции к станции, стараясь не задерживаться лишний раз, бешено ругаясь со смотрителями, когда те не давали лошадей. Его гнало вперед безудержное счастье, мысль о том, что он возвращается домой, к Марине. Как она восприняла его нежданное воскрешение? Не отразится ли это на ее душевном здоровье, ведь женщины так слабы духом? Боже, у него просто руки тряслись при мысли, что он наконец-то сможет обнять ее, почувствовать ее под руками и губами реальную, а не ту, что приходила ему во сне или под воздействием ханки. Вот и гнал Сергей вперед ямщиков, стремясь поскорее прибыть в Загорское.

И вот он здесь, в Загорском.

Карета проехала мимо правого крыла усадебного дома и остановилась перед крыльцом. Сергей даже не стал дожидаться, пока кучер остановит ее, и открыл дверцу, выскочил прямо на ходу. Он быстрым взглядом окинул собравшихся на крыльце людей и, убедившись, что самого милого ему лица среди встречающих нет, быстро метнулся к своему деду, что едва стоял на трясущихся от волнения ногах. Разве раньше его дед был ниже его, подумалось Сергею, когда они крепко обнялись, пряча друг у друга на плече свои невольные слезы радости.

— Ну, будет тебе, будет, — старый князь провел ладонью по щеке внука, стирая слезы. — Ты здесь, с нами. Все позади…

Сергей поймал его морщинистую руку с многочисленными перстнями на пальцах и прижался к ней губами.

— Простите меня, grand-p`ere [261] , я так виноват перед вами.

— Прости и ты, mon cher petit-fils [262] , старого дурака, — князь расцеловал внука в щеки и отступил в сторону, тяжело опираясь на трость, давая возможность Сергею поприветствовать Арсеньева, что стоял чуть поодаль от них.

— Paul, — мужчины обнялись. Каждый еле сдерживал эмоции, что нахлынули на них в этот момент.

— Ну, ты и напугал нас, Серж, — пошутил Арсеньев, раздвигая слегка дрожащие губы в улыбку. Сергей взглянул в его глаза и быстро произнес:

— Она? Где Марина?

— После, — отвел в сторону взгляд Арсеньев и отступил от него, чтобы тот смог поприветствовать дворовых, собравшихся на крыльце встречать своего барина. Женщины плакали, не скрывая слез, так они были растроганны этой встречей. Даже Никодим ронял скупые слезы, которые так и катились по его щекам и прятались в его густых бакенбардах.

— Ну, что ты растрогался, Никодимыч? — крепко обнял его Сергей и дернул за баки, как делал это в детстве. — Ну и отросли они у тебя за эти годы!

— Будет вам, Сергей Кириллович, — забавно всхлипывая, отвечал ему тот, утирая лицом платком, что достал из-за обшлага рукава своей ливреи.

— Пойдемте в дом! Все в дом! — погнал с крыльца всех старый князь. — Негоже слезы тут лить, Никодим! Нам радоваться надо, а ты ревешь тут. Ну-ка, распорядись-ка насчет праздничного обеда господам. Да и про дворовых тоже не забудь, не обдели их ради нашей нынешней радости-то.

Сергей было направился в дом, как сквозь толпу дворовых, толпившихся у крыльца, вдруг пробился какой-то человек и кинулся к нему в ноги, крепко обхватив колени.

— Прости, барин, дурака грешного! Бес меня попутал, не иначе! Засеки меня, барин, насмерть засеки, дурака такого!

Сергей с трудом смог оторвать этого человека от себя и, взглянув на него, поразился, едва узнав в нем своего денщика. Лицо того было сильно опухшим, пропитым, одежда неопрятная. Даже сейчас от Степана разило алкоголем.

— Прости меня, барин! — меж тем продолжал Степан, кладя поклоны перед Сергеем. — Виноват кругом перед тобой!

— Да уж, натворил ты дел, Степан, — медленно произнес Загорский. Ему было жаль этого почти спившегося человека. Видно, что смерть его подопечного сильно подкосила Степана. — Я не держу на тебя зла, Степан. Ступай, приведи себя в порядок. И больше ни капли в рот, не то сечь.., — тут он запнулся, вспомнив, как пороли его самого несколько месяцев назад. Он прикрыл глаза, стремясь успокоить свои эмоции, что всколыхнулись в нем при этом воспоминании, а потом спустя мгновение продолжил. — Ступай, Степан. Не сержусь я на тебя, хотя должен был. И как ты, ходивший за мной, с малолетства, мог перепутать?

— Бес попутал, барин! — отвечал ему Степан, по-прежнему стоявший пред ним на коленях. — Иначе и как сказать? Волосы, вроде, ваши были, тело такое же. А без мундиров разве признаешь, кто лежит пред тобой? Лицо синюшнее, раздутое… Да и пистоль-то ваш у руке у мертвяка был. Бес попутал, барин!

— Иди же! — сказал резко Сергей и слегка оттолкнул от себя денщика. Ему не терпелось пройти в дом и переговорить с Арсеньевым. С тех самых пор, как он услышал короткое «После» из его уст, в сердце Загорского закрался страх, разливавшийся с каждой минутой по венам, отравляя кровь. Что с ней? Почему ее нет здесь, среди встречающих его? Марине положено быть тут по статусу, разве нет? Неужели она больна? Или еще хуже — вдруг она не перенесла тягот потери и решила посвятить себя Господу? Удалилась в какую-нибудь обитель монахиней?