Тщета: Собрание стихотворений
вернуться

Меркурьева Вера Александровна
Шрифт:

Из цикла «ЛЮБОВИ ПЛЕН»

1. «Моя любовь не девочка, что зарится…»

Моя любовь не девочка, что зарится На молодости смех и лепоту. Моя любовь уставщица и старица В монашеском, в раскольничьем скиту. Она строга – не молвит слова лишнего, Потупленный не часто вскинет взгляд. Она бледна, и только губы, вишнево На лике рдея, точат тайный яд. Увидит грех – от страха не опомнится, А на нее подумать – и не смей! Но ты не верь смиреннице и скромнице, К ней по ночам летает вихрем змей. Как прилетит, да опол как ударится, Да кликнет Дивьим кликом от окна – Моя любовь не постница, не старица, А Соловья-разбойника жена. И страстной мукой мается и тешится Моя любовь потемочной порой, Творя закон – угодница и грешница – Лихой забавой, смертною игрой. А утро чуть – по писанному, петому Она стоит и молится – кому? Любимому ли, благостному Этому – Иль милому и страшному Тому?

2. «Тонкий бумаги лист, чуть-чуть керосину…»

Тонкий бумаги лист, чуть-чуть керосину, щепка сухая, горсточка темных углей – как мало надо, чтоб не совсем застынуть на олютелой, глухой, как мороз, земле. Из-под ресниц взгляд, голос, от дрожи шаткий, скажут ли онемелому сердцу: оттай – мало нам, мало – жизнь всю без остатка, мало этого, мало – смех, песни отдай. Станешь худым, бледный, станешь седым, тихий, встанешь – изнеможен, ляжешь – как в белый гроб. Нет в мире руки – у любви, у волчихи, у ненасытной, добычу исторгнуть чтоб. 6.XII.1931

3. «Под вечер солнце холодней»

И долго нежная заноза

Шипов любви не отдает.

Вячеслав Иванов

Под вечер солнце холодней, К закату глуше дышит роза, Лишь та любовная заноза Язвит больней на склоне дней. Рокочет гром, гремит обвал Там, над моей глубокой шахтой. Я только слышу тихий шаг твой – Морских глубин лавинный вал. Слепа бесшумная тоска Ко всем огням земного шара. Я только вижу тень загара На нежной коже у виска. Не откреститься у икон, Не отмолиться за обедней. Знать, нежный шип любви последней Анчара соком напоен. 13.VI.1922

4. «Все-то романические нити…»

Все-то романические нити Налицо, мне сердце сетью кроя: И уклон наперерез событий, И герой космического строя, И влюбленность – стрелки устремленье К полюсу, упрямая загадка – И страданье – от несовпаденья Зримого и мнимого порядка, И борьба – хоть отбавляй, довольно – Между мной-собой, другим-собой, ах, – Как томится сердце, безглагольно, Беспредметно, в частых перебоях. Только нет в колоде карт фатальных Дамы Пик, моей зловещей масти. Нет ее – безжалостныя Тайны, Нет ее – владетельный Страсти. Водоем – но без воды стеклинок, Полночь, но безлунна и беззвездна, Пышный пир торжественных поминок, А по чьей-то по душе – безвестно. Оттого и вся я так обманно У причуд во власти, у пристрастий, Что не сшиты моего романа По листам разрозненные части. Будет ночь: войдет она и станет – Дама Пик, владетельная Карта – И в лицо мне древняя заглянет Родина моя – Ариаварта – Там, где в смерти неотступной дружен Со змеиным жалом зверя коготь, Там, где жены за убитым мужем Уходили огненной дорогой. Эго я – молитва богомольца И проклятье преисподней раю. Эго я свои сжимаю кольца, Нежно обвиваю – убиваю. Кто-то ляжет жертвой тяжеб давних Даме Пик, владетельнице прочих? Первый встречный паренек-забавник, Первый встречный ласковый молодчик. Усмехнется милый в смертном лязге, Беспощадной нежности уликой. И пойдем – трагические маски – Вместе мы на суд Любви великой, Там узнать, что душная пещера, Где зарыты Дамой Пик мы двое – Только рама узкого размера Для романа мирового строя. 3.IV.1918

ЛУЧИНКА

1. «Лучинка, щепочка белая…»

Лучинка, щепочка белая, Занозистая, бескорая! Вы, рученьки неумелые, Лучину щипать не спорые. Ножом-колуном по дереву, Железным я по смолистому. Раздайся, древное черево, Ты брызни седыми искрами, Зажгись, задымись угарами, Лучинка, с конца обуглена. Займись, моя песня ярая – Надрубленная – Разлейся хохотом-рокотом, Огнями сверкни потешными – И прочь пропади ты пропадом, Как щепка, дотла истлевшая. Лучинка сухая, дымная, С огнем да с железом дружная. Ты песня глухая, зимняя, Безумью ряжена-сужена. 11.XI.1918

2. «Лиходей не спит, ворожит…»

Лиходей не спит, ворожит, Привораживает, До мозга костей людей леденит, Промораживает. По спине бежит холодок Зыбью-дрожинами. Зябко кутает дырявый платок Плечи съеженные. Чародей манит у крыльца Под окошечками: – Выдь на улицу, разгорись с лица, Стань хорошенькая. – Про себя с немилым бранюсь, Перебраниваюсь, За печуркой от него хоронюсь, Ухораниваюсь. – Поклонюсь тебе, сударка, Подарочками: Снеговой парчой, хрусталями льда – Чем не парочка мы? – Протопить бы печь. Всю свело – А ни поленышка. – Поживи со мной. У меня тепло Как за всенощною. – Старый поп нараспев канон Проговаривает. Так и клонится сон в земной поклон, И размаривает. Кто стучит у святых дверей? Кто на паперти там? – Отвори скорей, я озяб, согрей. Что ты вз аперти-то? – Ах, не в церкви, в лесу жарой Убаюкивает. Дроворуб по дереву топором В лад постукивает. – Что ты спишь? Отвори скорей, Я под вьюжинами. – Мои руки жмут засов у дверей, Мои стуженые. Седокудрый, с вязанки щеп Лед оттопывает. – Ты с морозу иль со сна ослепла? Сокол около. – Юн – не стар, златоус – не сед, В шубе окоротень, Лиходей стоит, молодой сосед – Или оборотень? И тепло двоим у огня, И не в памяти мы. Чародей отогрел, занес меня Искр заметями. 9.XII.1921

3. «На рынке на Смоленском…»

На рынке на Смоленском Пройдуся по рядам, Купилам деревенским Недорого продам. А ну, поройся в хламе: Для парня-простеца Есть цепь с часами – память Покойника-отца. А ну, потешь сердечко: Для сватанных невест Есть братнее колечко, Есть материнский крест. Отдам ни за полушку, Для легкия руки, Из-под голов подушку, С ноги да башмачки. А ну, глаза приблизи: Иконка хоть куда. А вот – спаситель в ризе, А вот – кому продам? Не надобно. Нет дела До нас ни здесь, ни там. А вот – живое тело, А вот – кому продам? На нас не смотрят с неба, Давай, что ни на есть: Одну горбушку хлеба За всю девичью честь. Пойду с пустой сумою Я с рынка налегке. А стыд – а стыд омою По глубь в Москва-реке. 1926

4. «Хлеба нет – зато жасмин цветет…»

Хлеба нет – зато жасмин цветет. Хлеба нет – зато раскрылись розы. О, клянусь, от сердца – не для позы – Я скажу: пускай еще сожмет Волчья хватка лютой нищеты, Обрывая нити жизни хилой – Если и над грешною могилой Те же непорочные цветы.

5. «Опять я у печки дымной…»