Она уже обнаружила, что их судно удаляется от берега, и ее охватила тревога.

– Катя! Это ты придумала? Кто нас тут катает?

Алла Михайловна твердо решила прервать эту странную поездку и вернуться к берегу, развернулась, чтобы отправиться на поиски кого-нибудь из команды, и обмерла, обнаружив появившегося из-за палубной надстройки Корнышева.

Корнышев приветливо ей улыбался, а Алла Михайловна все равно испугалась так, будто ей явился ее убитый где-то в России и самым невероятным образом вдруг воскресший муж, – у нее лицо стало белое как мел, и она схватилась за поручень, чтобы не упасть.

– Мамуля! – сказала Катя. – С нами поплывет Святослав Геннадьевич!

Алла Михайловна смотрела на приближающегося Корнышева остановившимся взглядом, а из динамиков вдруг полилась веселая греческая мелодия, и из-за спины Корнышева вынырнул одетый официантом парень, тот самый, которого Катя видела сегодня днем. Парень нес поднос, заставленный фужерами с шампанским.

– Добрый вечер! – сказал Корнышев, приблизившись.

И его голос будто заставил Аллу Михайловну очнуться.

– Мы возвращаемся! – объявила она. – Немедленно возвращаемся на берег!

Она сильно испугалась, но пока еще держала себя в руках, хотя проступившая бледность ее выдавала. Корнышев всмотрелся в ее лицо, все понял и спросил:

– Можно вас на два слова?

После чего улыбнулся Кате ободряюще. И все выглядело так, что он хочет переговорить с Аллой Михайловной наедине, чтобы успокоить ее и упросить не портить этот чудесный вечер и морскую прогулку. Алла Михайловна, не купившаяся на корнышевскую улыбку и не ожидающая от него ничего хорошего, все-таки пошла с ним – только для того, чтобы дети не стали свидетелями скандала, который она готова была учинить. Катя уже держала в руках фужер с шампанским. Никифор смеялся и что-то говорил, склонившись к сестре. Официант терпеливо дожидался того момента, когда и Никифор соизволит взять с подноса фужер.

Корнышев уже ушел вперед и ожидал Аллу Михайловну у входа в каюту.

– Я не думаю, что это Катя придумала! – сказала ему Ведьмакина, глядя с неприязнью, но Корнышев ничего ей не ответил, переступил через порог и скрылся в каюте, и Алла Михайловна волей-неволей была вынуждена последовать за ним.

В каюте, нещедро залитой светом единственной лампы, кроме Корнышева, оказался еще один мужчина, которого Алла Михайловна никогда прежде не видела. Ему было лет двадцать пять и по одежде можно было понять, что он – один из членов команды этого подозрительного судна, вот только странность: он не поднялся с дивана при появлении пассажиров, и это Аллу Михайловну неприятно удивило.

Корнышев стоял перед ней.

– Немедленно возвращаемся к берегу! – потребовала Ведьмакина, собрав все свое мужество.

– Я хочу договориться с вами по-хорошему, – сказал Корнышев, и ни улыбки не было сейчас на его лице, ни жалости во взгляде. – Здесь, на корабле, и вы, и оба ваши ребенка…

Ведьмакина ужаснулась, поняв, что пощады не будет.

– Ничего с вашими детьми не случится, – продолжал Корнышев. – Если вы не натворите глупостей.

Молодой человек на диване сделал какое-то движение. Алла Михайловна испуганно обернулась и увидела в руках у незнакомца пистолет.

– Вы ведь знаете, кто я, – сказал Корнышев. – Знаете, в каком я ведомстве служу…

И это прозвучало как угроза. Хотя он ничего особенного вроде не сказал.

– Вы, все трое, нужны мне живые-здоровые, – сообщил Корнышев.

Выдержал паузу и добавил страшное:

– Либо не нужны вовсе.

– Я сразу поняла, что это к несчастью, – сказала Ведьмакина. – Сразу, как только вас увидела.

– Увидели здесь, на корабле? – уточнил Корнышев, нисколько не обидевшись и не оскорбившись.

– Нет. Тогда, в первый раз. Когда вы пришли к нам домой. Послушайте, дайте мне чего-нибудь выпить! Меня всю трясет!

– Не надо вам ничего пить, – тоном человека, не желающего своему собеседнику зла, ответил Корнышев.

– Почему?

– Глупостей вы наделаете, Алла Михайловна, если будете нетрезвы. Вам сейчас нужно сохранять здравый рассудок и самообладание.

– Для чего? – спросила Ведьмакина, и в ее глазах плеснулась тщательно загоняемая вглубь ярость.

– Нужно, чтобы вы трезво оценили обстановку и поняли, что вам ни в коем случае нельзя со мною ссориться.

Ведьмакина промолчала. Наверное, она и без объяснений Корнышева все хорошо понимала.

– Ключи от вашего дома – где? – спросил Корнышев.

– От какого дома? – упавшим голосом осведомилась Алла Михайловна.

– От вашего дома в Ларнаке.