—В шахматах не на плечо опираются, а на теоретическую подготовку,— солидно заметил Сервер Мамбетов.

Стелла упрямо тряхнула косичками:

—Все равно тяжело без зрителей, которые болеют за тебя.

—Раз так,— согласился Сервер,— можно поехать в воскресенье и поболеть за нашего Марика. Погодите, он сказал, что турнир продлится пять дней... Значит, это будут финальные игры — в самый раз потребуются...

Сервер скосил глаза на Стеллу и довершил:

—... плечи друзей!

Мы решили, что поедем всем классом — вот это будет плечо так плечо! С трудом дождались воскресенья. К автобусу пришли все, кто смог — двадцать семь человек. Мы нетерпеливо торопили шофера:

—Скорее... Скорее, дядя Алишер! Там наш Марик, может, решающий бой ведет, а нас нет рядышком, Тяжело ведь ему.

—Болеть едете?— добродушно улыбался дядя Алишер.— Молодцы! Я бы, имея таких болельщиков за спиной, сто гроссмейстеров на лопатки уложил!

—Не опоздать бы только к началу игр,— вздохнул я.— Чтобы увидел, на сколько плеч он может опереться.

Высаживая пассажиров на городской автостанции, дядя Алишер предупредил нас:

—А вы не выходите — отвезу куда надо, сами-то вы полдня добираться будете. Где соревнования проходят?

—В Шахматном клубе. Это близко, за десять минут домчим. Подъезжая к клубу, мы увидели Марика — он шел в группе незнакомых нам ребят и о чем-то возбужденно рассказывал им. На его лице играла улыбка.

—Все в порядке!— облегченно выдохнул я.— Смотрите, как улыбается — значит, хорошо идет турнир.

Когда мы поравнялись с группой, я высунул голову из окна автобуса и крикнул:

—Марик, мы здесь! Даешь первое место!

Мы высыпали из автобуса, и, наскоро попрощавшись с дядей Алишером, бросились к Марику, засыпая его вопросами, обнимая и тормоша. Но удивительное дело — увидев нас, Марик почему-то изменился в лице: исчезла безмятежная улыбка, которую мы только что видели из автобуса. Марик отвечал нам нехотя, уклончиво и все время прятал глаза.

—Ты чего это, Марик?— насторожился я. — Или друзьям не рад, а мы ведь болеть за тебя приехали, помогать...

—Рад я,— тускло отвечал Марик, и голос его слегка дребезжал.

«Волнуется, наверное,— подумал я.— Может, плохо играл — вот и думает сейчас, что мы его ругать будем. Неловко ведь плохо играть, когда у тебя столько болельщиков».

Марик уныло спросил:

—А вы где болеть будете?

В зале, конечно,— сказал я.— Туда пускают?

—Не знаю,— Марик как-то неопределенно пожал плечами и вдруг сказал: — Там душно... Может, здесь где-нибудь пока погуляете... У Анхора... Или мороженое поедите, а?.. А я скоро выйду. Быстро сыграю.

— Да что ты говоришь!— воскликнула Стелла.— Мы ведь болеть за тебя приехали, а на речку и в поселке можно сходить.

Марик почему-то не ответил, неловко повернулся и побежал к поджидавшей его группе. Мы переглянулись.

—Что это с ним?— испуганно спросила Стелла.— Ничего не понимаю.

—А я понимаю, — вступил в разговор Сервер Мамбетов, капитан нашей баскетбольной сборной.— Это обычная вещь в спорте — перенапряжение называется.

Мы вошли и сели на свободные места в самом конце.

—Вон наш Марик,— показала Стелла.— За третьим столиком. Ух ты, какая каланча напротив!

—Верзила! — согласился я. — Такого голыми руками не возьмешь.

—Это вам не бокс, а шахматы,— мудро заметил Сервер.— Можно даже с Эйфелевой башней за столик садиться — здесь вам война голов, а не бицепсов!

На нас зашикали, потому что вышел демонстратор, и мы своей возней мешали остальным зрителям.

—Какое-то бессмысленное боление,— вздохнул я.— Сиди и смотри на сцену. Вот если бы заорать, как на футболе: «Марик, банку давай!..»

Стали мы болеть — скука, доложу вам, смертная, но вскоре мое внимание привлек театральный бинокль, к которому прикладывался дядечка, сидевший впереди меня. «Вот это вещь,— подумал я. — Все видно. Хоть бы разочек глянуть...» — и неудержимо потянулся к дядечке и тронул его за плечо.

—Пожалуйста!..— взмолился я. — Дайте разочек глянуть!

Тот нехотя протянул мне бинокль, и ребята сразу же устремили на меня завистливые взгляды. Я поспешил приложиться к окулярам, и повел биноклем, отыскивая Марика. Ага, вот его сгорбленная фигура! Вот ведь какая сила — бинокль: кажется, протяни руку — и незаметно снимешь ферзя у долговязого противника Марика... «Интересно, с кем играет сегодня наш Марик?»— подумал я и перевел взгляд на табличку, стоявшую перед доской, за которой склонились шахматные рыцари. И вот что я увидел:

В первое мгновение я и не сообразил — что же в этой табличке нестерпимо резало глаза, и лишь перечитав еще раз, воскликнул:

—Там ошибка!

—Где ошибка? В чьей позиции?— обернулся мужчина, давший мне бинокль.

Не отвечая ему, я спешно протянул бинокль Серверу:

—Глянь скорее на табличку, там ошибка! Сервер долго вчитывался в текст и наконец оторвался от бинокля. Закусив губу, он процедил: