— Варута, это непростой человек. Ты едешь верхом на тигре. Освободись от него. Он колдун такой силы, что если освободится от ошейника — тебе конец.

— Ему тоже конец. Если я погибну — ошейник его убьёт — он настроен на меня, и после моей гибели его задушит. Они все это знают, потому сидят тут, а не разбегаются. А этот ошейник ещё и макриловый — он блокирует его магию надёжно.

— Я тебе сказал. Ты услышал. Я подлечил его тело, но скажу тебе — более совершенного тела я не видал. Я бы сказал, что над ним поработал магик великой силы, даже в этом состоянии он перебьёт всю твою казарму и почти не запыхается. Отделайся от него, советую! Я прожил уже триста лет, я знаю что говорю, я лекарь не из последних.

— Почему же эти чёртовы караванщики ничего не сказали? У них же был свой лекарь!

— Не будь глупым — зачем им тебе говорить? Они его держали неделями на сонном зелье, чтобы не смог набраться силы. И продали олуху. Теперь берегись, я тебе всё сказал.

Влад слышал всё это сквозь забытье и в его одурманенном мозге вяло, как черепахи тянулись мысли — 'О ком это они говорят? Обо мне….как спать хочется…опоили суки..'

Он пробудился следующим утром, отдохнувший, и как ни странно — здоровый. Стал вспоминать прошедшее — сразу всплыл в голове разговор, который он слышал сквозь сон — его идеальная память никуда не делась, и каждое слово высветилось в голове, как с диктофона. Проанализировав, он сделал выводы: Первое: надсмотрщика убивать нельзя. Пока нельзя. Второе: если он долго тут задержится — его обязательно прибьют. Просто из одного опасения, что он их прибьёт. И теперь понятно, почему он столько времени пребывал в бессознательном состоянии. И как караванщики смогли перевезти его через границу.

Через некоторое время после пробуждения, служанка принесла ему завтрак — опять отварное мясо, бульон. Правда, поменьше количеством — он скоро понял — почему — чтобы не мешало физическим упражнениям…

Через полчаса он с Варутой стоял в арсенале и подбирал себе оружие для схватки. Стандартно для рабов применяли лёгкое вооружение — меч или сабля, небольшой щит, до сорока сантиметров диаметром и шлем — тут уже форма его была не ограничена — кто то, применял простые круглые шлемы, кто то, тяжёлые, закрывающие голову до плеч сооружения. Влад обошёл стеллажи с оружием и выбрал метровой длины меч, похожий на привычную ему катану, полегче, чем тот, что был у него, но достаточно длинный и крепкий. Шлем взял лёгкий — по типу скифского и металлический небольшой щит, сантиметров тридцати в диаметре, надевающийся на кисть левой руки — его называли 'кулачный'. На щите не было никаких острых выступов — просто умбон для крепости. Эти круглые металлические щиты очень хорошо держали удар меча, а при необходимости, использовались как оружие — удар таким щитом мог нанести серьёзные травмы. Впрочем — Влад не хотел и этот щит — он делал упор на свою скорость, а не на крепость доспехов. Никакой доспех не выдержит прямого удара меча, а вот скорость броняснижает — точно.

Весь день был посвящён отработке движений с мечом, тело Влада вспоминало то, что в нём хранилось во время вынужденной беспомощности, движения выходили всё более отточенными и совершенными. К концу дня Варута остановил тренировки, прерванные лишь на обед, и сказал, что теперь раб, более-менее готов к завтрашнему бою. И ещё — чтобы он не придумывал ничего красивого и зрелищного, а просто максимально быстро убивал своих противников. Влад усмехнулся про себя — это точно совпадало с его планами. Чем быстрее закончится бой, тем больше сил у него останется для его планов. Как только он восстановит силы, так попытается свалить отсюда как можно быстрее.

Ночью Влад тренировал свою 'руку', подтаскивая и отодвигая палочку для еды…у него уже получалось приподнять её на несколько сантиметров, но он уставал так, как будто двигал огромную колоду. Даже пот прошибал. Попытки связаться с Зеленушкой опять ни к чему не привели — вроде как на периферии сознания копошилось что то, как комар звенел, похоже было на далёкий голос в испорченном сотовом телефоне — вроде голос слышишь, но слов не разбираешь — и он, с сожалением, оставил свои попытки. Затем Влад ещё раз попробовал дотянуться до Реки, аккуратно наращивая давление — ошейник разогревался, стягивал горло, по ему почему-то показалось, что теперь он продвинулся к цели немного ближе — вроде вот-вот и черпнёт Силы…но дикая боль в коже заставила прекратить попытку. Влад ощупал шею — на ней не было ожога. Скорее всего, боль была иллюзорной, но он-то чувствовал её как настоящую! Размышляя над природой ошейника, он пришёл к выводу, что эта конструкция состоит из трёх объектов, сложно связанных между собой: первое — ошейник, являющийся амулетом, блокирующим Силу и вытягивающим её из магического узла того, на кого он надет и не подпускающим 'владельца' к Реке. Второе — цепь. Это тоже был амулет, его функцией была слежка за тем, чтобы амулет-ошейник не отделялся от цепи более чем на сто шагов. При отдалении, как понял Влад — амулет-ошейник убивал своего 'владельца', воздействуя на нервные окончания и перекрывая доступ кислорода в трахею. И третий объект — надсмотрщик, на которого был завязан амулет-цепь, после его смерти аура исчезала, это срабатывало как спусковой механизм для цепи, отдающей сигнал ошейнику — убить 'хозяина'. То есть — убивать надсмотрщика нельзя, бежать с ним — нельзя, снять ошейник — тоже нельзя — ему сразу объяснили, что при механическом воздействии на ошейник он приходит в действие. Всё верно. Значит — или надо найти магика, который может разрядить ошейник и снять его, или же…или отключить ощущения, нервы, на которые воздействует ошейник. Но как их отключить, когда магия не работает? А если 'расшатывать' защиту ошейника? Неужели после множества проб, это не сработает?

Влад вновь и вновь пробовал дотягиваться до Реки, почти теряя сознание от боли, после сотого раза, он, вымотанный болью и усталостью, крепко заснул.

В этот раз они ехали на повозке, в которой лежало снаряжение для боя. Утро было ещё раннее, и, несмотря на солнце, на пыльных улицах было нежарко. Н кривых улицах уже суетился разнообразный, пёстрый народ торговцы всякой всячиной, зеленщики, водоносы, курились жаровни с жареным мясом. Влад осмотрелся — город спускался к морю, сверкающему под солнцем, как, огромное зелёное зеркало, выше него, виднелись горы, с шапками снега и тёмно-зелёной порослью леса. Влад прикинул — его увезли к югу, сейчас он находился возле моря — значит ему добираться домой или морем, или идти через лес. Что в лесу — неизвестно, на море — а как попасть на корабль? Он усмехнулся — рассуждает, как будто дело уже решено и ему осталось только выбрать путь бегства. Накатили мысли о доме, воспоминания — ну зачем он полез в пыточную один? Почему оставил вверху телохранителя, а не взял с собой? (Интересно — а чем бы он помог? Спрыгнул бы за ним? Глупо, однако…) Почему на удосужился восполнить запасы силы в узле? Её, к началу штурма двери, было около половины, потом максимум использования при ударах по ней…вот оставшаяся и ушла на регенерацию — видимо повреждения органов были очень серьёзны, если ушло столько энергии. Не зря он был так истощён. Понадеялся что амулет полон, как запасной аккумулятор? Понадеялся. Страх потерял, как говорится — всё удавалось, защита полная, Силы хватало — ну, казалось бы — кто может противостоять ему? Нашлись такие. Ну да ладно — долго он не задержится рабом.

Повозка въехала во двор — вокруг суетилась челядь торговца, стояли ещё повозки — похоже конкурент его 'ланисты' приволок сюда половину своих рабских казарм — вероятно хотел показать товар лицом. Ну, после того, как его заколбасят. Здоровенные, лоснящиеся на солнце бойцы перешёптывались, с усмешкой поглядывая на его худое, мосластое тело. Он не обращал на них внимания — что толку их рассматривать, налаживать какой-то контакт, разговаривать — это существа без пола, возраста и души, которых ему надо убить, чтобы выжить. Тут не до сантиментов и рассуждений. Или его убьют, или он их. Так что — 'Сдохни ты сегодня, а я завтра!'

'Ланиста' принёс ему попить, не предлагая еды — стандартная практика — при ранении в живот, на голодный желудок больше шансов выжить. Да он и не хотел с утра есть — дурная привычка ещё с молодости — единственно, что мог засунуть в себя по утрам — яйцо, сваренное всмятку. Он опять задумался — 'Как всё не вовремя! А разве беды бывают вовремя? Так всегда бывало — человек только поднялся — всё есть — деньги, благополучие, свобода — и вдруг тюк! — по темечку. И всё кончается. Жареный петух клюнул и всё кончилось. Ну, ничего…я верну себе свою жизнь! Хрен вам всем!'