Гилдерой Локхарт, похоже, считал, что это он прекратил нападения. Гарри слышал, как он сказал об этом профессору МакГонагалл, когда гриффиндорцы ждали у кабинета Трансфигурации.

— Я думаю, опасность миновала, Минерва, — сказал он, с видом знатока дотрагиваясь до кончика носа и подмигивая. — Думаю, Комнату на этот раз закрыли навсегда. Должно быть, виновник понял, что поймать его для меня — лишь вопрос времени. Вполне разумно остановиться сейчас, прежде чем я взялся бы за него как следует.

Знаете, что сейчас необходимо школе, так это моральная встряска. Стереть воспоминания о прошлом семестре! Больше я пока ничего не скажу, но, мне кажется, я знаю, что нужно…

Он опять дотронулся до кончика носа и удалился.

То, как Локхарт представлял себе моральную встряску, стало ясно за завтраком четырнадцатого февраля. Гарри не удалось выспаться из-за поздней тренировки по Квиддитчу накануне, и он явился в Большой Зал с небольшим опозданием. На мгновение ему показалось, что он ошибся дверью.

Все стены были покрыты большими аляповато-розовыми цветами. Более того, с бледно-голубого потолка сыпались конфетти в форме сердечек. Гарри подошёл к гриффиндорскому столу, за которым сидели Рон, которого, казалось, вот-вот стошнит, и Гермиона, которая слишком много хихикала.

— Что происходит? — спросил Гарри, усаживаясь на своё место и стряхивая с бекона конфетти.

Рон, который, видимо, от отвращения не мог сказать и слова, показал на учительский стол. Локхарт в аляповато-розовой мантии под стать оформлению помахал рукой, попросив тишины. Учителя по обе стороны от него сидели с каменными лицами. Со своего места Гарри видел, как у профессора МакГонагалл дёргается щека. Снейп выглядел так, будто только что выпил большой стакан «Скеле-Роста».

— С днём Святого Валентина! — прокричал Локхарт. — И я благодарю тех сорок шесть человек, которые уже прислали мне открытки! Да, взял на себя ответственность приготовить вам этот маленький сюрприз… но это ещё не всё!

Локхарт хлопнул в ладоши, и в двери, ведущие в вестибюль, вошла дюжина хмурых гномов. Однако, это были не просто гномы. Локхарт заставил их надеть золотые крылышки, а в руки взять по арфе.

— Мои дружелюбные Купидончики, разносчики открыток! — сиял Локхарт. — Сегодня они будут бродить по школе и разносить ваши валентинки! Но веселье на этом не закончится! Я уверен, мои коллеги тоже захотят поучаствовать в празднике! Почему бы нам не попросить профессора Снейпа показать, как приготовить Любовное Зелье? И если вам интересно, то старый хитрый профессор Флитвик знает об очаровывании больше, чем любой другой волшебник, которого я когда-либо встречал!

Профессор Флитвик закрыл лицо руками. Снейп выглядел так, будто первый, кто попросит у него Любовного Зелья, будет насильно накормлен ядом.

— Гермиона, прошу тебя, скажи, что тебя не было среди этих сорока шести, — сказал Рон, когда они вышли из Большого Зала и отправились на первый урок. Внезапно Гермионе стало гораздо интереснее рыться в сумке в поисках расписания, и она ничего не ответила.

Весь день гномы вваливались в кабинеты, раздражая учителей, а после обеда, когда гриффиндорцы поднимались по лестнице, чтобы пойти на урок Заклинаний, один из них добрался до Гарри.

— Эй, ты! 'Арри Поттер! — закричал особенно мрачный гном, расталкивая всех локтями, чтобы добраться до Гарри.

От одной только мысли, что ему вручат валентинку перед целой толпой первогодок, среди которых была и Джинни Уизли, Гарри стало ужасно жарко и захотелось сбежать. Однако гном распинал толпу и перехватил Гарри, не успел тот сделать и пары шагов.

— У меня музыкальное послание персонально для Гарри Поттера, — объявил он, угрожающе размахивая арфой.

— Не здесь, — прошипел Гарри, пытаясь убежать.

— Стой смирно! — буркнул гном, схватив сумку Гарри и потянув её на себя.

— Отпусти! — вырывая сумку, зарычал Гарри.

Раздался громкий треск рвущейся ткани, и сумка Гарри порвалась. Его книги, палочка, пергамент и перо упали на пол, сверху приземлилась и разбилась чернильница.

Гарри бросился собирать свои вещи, прежде чем карлик начнёт петь, отчего в коридоре образовалась давка.

— Да что происходит? — раздался холодный протяжный голос Драко Малфоя. Гарри начал лихорадочно укладывать вещи в разорванную сумку, желая исчезнуть до того, как Малфой услышит его музыкальную валентинку.

— Что за шум? — произнёс другой знакомый голос, и появился Перси Уизли.

Выйдя из себя, Гарри бросился наутёк, но гном обхватил его за колени, и он рухнул на пол.

— Значит так, — сказал гном, усаживаясь Гарри на лодыжки, — вот твоя валентинка:

«Как кожа у жабы глаза зелены,

А волосы как доска в классе темны,

Моим стать бы мог, хорош словно бог,

Избавил от Тёмного Лорда нас ты»

Гарри отдал бы всё золото Гринготтса за то, чтобы испариться на месте. Пытаясь смеяться вместе со всеми, он встал, потирая онемевшие под тяжестью гнома ноги, пока Перси пытался разогнать зевак, у некоторых глаза заслезились от смеха.