Рон с отвращением посмотрел на Гермиону:

— Ты спишь с этим под подушкой?

Но от необходимости отвечать Гермиону избавила мадам Помфри, которая пришла с вечерней дозой лекарства.

— По-моему, льстивее этого Локхарта не бывает, — сказал Рон Гарри, когда они вышли из покоев и начали подниматься по лестнице в гриффиндорскую башню. Снейп задал им так много домашней работы, что Гарри решил, что успеет закончить его как раз к шестому классу. Рон в это время говорил о том, как он жалеет, что не спросил у Гермионы, сколько крысиных хвостиков нужно добавить в Зелье для Роста Волос, как вдруг до их ушей донёсся возмущенный вопль.

— Это Филч, — пробормотал Гарри, когда они торопливо поднялись по лестнице, остановились там, где их не было видно, и прислушались.

— Не напали же ещё на кого-нибудь, — напряжённо сказал Рон.

Они замерли, прислушиваясь к Филчу, который звучал так, будто был на грани истерики:

— …ещё больше работы! Всю ночь драить полы, как будто мне не хватает, чем заняться! Ну нет, это последняя капля, я иду к Дамблдору…

Его шаги затихли, и они услышали, как вдалеке хлопнула дверь.

Они высунулись из-за угла. Филч явно снова патрулировал на своём посту: они снова оказались в том месте, где напали на Миссис Норрис. Они сразу же увидели, отчего так орал Филч. На пол коридора натекла огромная лужа воды, и было похоже на то, что она всё ещё текла из-под двери туалета Плаксы Миртл. Теперь, когда Филч перестал вопить, они услышали завывания Миртл, которые эхом отражались от стен туалета.

— Ну что ещё у неё стряслось? — сказал Рон.

— Пойдём, посмотрим, — сказал Гарри, и, приподняв мантии, они пересекли огромную лужу, подошли к двери с табличкой «Не работает», как всегда, не обратили на неё внимания и вошли.

Плакса Миртл рыдала ещё громче и сильнее, чем раньше, если это вообще было возможно. Похоже, она пряталась в той же кабинке, где и всегда. В туалете было темно, свечи погасли из-за огромного потока воды, которая намочила ещё и стены.

— Что случилось, Миртл? — спросил Гарри.

— Кто это? — отчаянно пробурчала Миртл. — Пришли ещё чем-нибудь в меня кинуть?

Гарри практически вброд прошёл к её кабинке и спросил:

— Зачем мне в тебя чем-то кидать?

— Не спрашивайте меня, — закричала Миртл, вылезая с новой волной воды, затопляя ещё не просохший пол. — Вот я сижу, занимаюсь своими делами, а кто-то решает, что будет весело кинуть в меня книгой…

— Но тебе ведь не будет больно, если кто-нибудь что-нибудь в тебя кинет, — справедливо заметил Гарри. — Оно ведь просто пройдёт сквозь тебя.

Он явно сказал лишнее. Миртл набрала воздуха и завизжала:

— Давайте все кидать книги в Миртл, она ведь ничего не почувствует! Десять очков, если попадёшь ей в живот! Пятьдесят очков, если попадёшь в голову! Что ж, ха-ха-ха! Какая, по-моему, непрекрасная игра!

— А кто её в тебя кинул? — спросил Гарри.

— Не знаю… Я сидела в трубе и думала о смерти, а она пролетела прямо через мою голову, — ответила Миртл, мрачно взглянув на них. — Она вон там, её вынесло с потоком.

Гарри и Рон посмотрели под раковину, куда показывала Миртл. Там лежала маленькая тонкая книжка в потёртой чёрной обложке, мокрая, как и всё вокруг в туалете. Гарри наклонился, собираясь её поднять, но Рон выставил руку, останавливая его.

— Ну что? — сказал Гарри.

— Ты с ума сошёл? — спросил Рон. — Она же может быть опасной.

— Опасной? — смеясь, сказал Гарри. — Да ладно, как она может быть опасной?

— Ещё как может, — сказал Рон, с опаской глядя на книгу. — Министерство конфисковало кое-какие книги… папа рассказывал… там была одна, которая выжигала глаза. А все, кто читал «Колдовские куплеты», говорили лимериками до конца своих дней. А у одной старой ведьмы из Бата была книга, которую невозможно было перестать читать! Приходилось ходить, уткнувшись в неё, и делать всё одной рукой. А…

— Ладно-ладно, я понял, — сказал Гарри.

Маленькая книга лежала на полу, невзрачная и сырая.

— Ну, мы ничего узнаем, пока не посмотрим, что в ней, — сказал он, перегнувшись через Рона и подняв её с пола.

Гарри сразу увидел, что это был дневник, а выцветший год на обложке подсказал ему, что ему было пятьдесят лет. Он с нетерпением открыл его. На первой странице он смог с трудом разобрать лишь имя, написанное размытыми чернилами: «Т.М. Риддл».

— Погоди-ка, — сказал Рон, осторожно приближаясь и заглядывая Гарри через плечо. — Я знаю это имя… Т.М. Риддл получил Награду за Особые Заслуги перед Школой пятьдесят лет назад.

— Ты-то откуда знаешь? — удивлённо спросил Гарри.

— А оттуда, что Филч заставлял меня полировать это щит чуть ли не пятьдесят раз по время наказания, — возмутился Рон. — Это был один из тех, на которых я нарыгал слизней. Если бы ты целый час оттирал слизь с одного имени, ты бы его тоже запомнил.

Гарри разлепил мокрые страницы. Они были абсолютно чисты. Не было даже намёка на надпись, ни «день рождения тётушки Мэйбл», ни даже «дантист, полчетвёртого».

— Он в нём никогда не писал, — разочарованно сказал Гарри.