— Боже мой, знаешь, твой нрав когда-нибудь доведёт тебя до неприятностей, Хагрид, — сказал мистер Малфой. — Я бы не советовал так орать на охранников в Азкабане. Им это совсем не понравится.

— Вы не можете убрать Дамблдора! — рявкнул Хагрид так, что волкодав Клык съёжился в корзинке и заскулил. — Уберите его, и у магглорожденных не останется и шанса! А там недолго и до убиений!

— Успокойся, Хагрид, — отрезал Дамблдор. Он посмотрел на Люциуса Малфоя.

— Если попечители хотят, чтобы я отошёл от дел, я, безусловно, подчинюсь их решению.

— Но… — заикнулся Фадж.

— Нет! — прорычал Хагрид.

Дамблдор не сводил своих ярких голубых глаз с серых глаз мистера Малфоя.

— Однако, — сказал Дамблдор, говоря медленно и чётко, чтобы никто из них не пропустил ни слова, — вы поймёте, что на самом деле я покину Хогвартс только тогда, когда здесь не останется ни одного верного мне человека. Знайте, что в Хогвартсе помощь всегда придёт к тем, кто о ней попросит.

Гарри был почти уверен, что на секунду Дамблдора бросил взгляд в направлении угла, где прятались они с Роном.

— Какие нежности, — раскланиваясь, сказал Малфой. — Всем нам будет не хватать вашего… э… глубоко неординарного подхода ко всему, Альбус, но я надеюсь, что твой преемник сможет предотвратить эти… мм… «убиения».

Он прошёл к двери, открыл её и с поклоном пропустил вперёд Дамблдора. Фадж, вертя в руках свой котелок, подождал, пока выйдет Хагрид, но Хагрид набрал воздуху в грудь и сказал, тщательно подбирая слова: «Если кто-нибудь захочет кое-что выяснить, всё, что ему нужно — это следовать за пауками. Это выведет его на верный след! Вот всё, что я хочу сказать».

Фадж посмотрел на него с удивлением.

— Ладно, иду, — сказал Хагрид, натягивая своё кротовое пальто. Но когда он уже выходил за Фаджем в дверь, то вновь остановился и громко произнёс. — И кому-то в моё отсутствие придётся кормить Клыка.

Дверь захлопнулась, и Рон стянул Плащ-Невидимку.

— Ну и влипли мы, — прохрипел он. — Дамблдора нет. Школу могут закрыть уже сегодня. Теперь, когда его нет, нападения будут происходить ежедневно.

Клык начал скулить и скрестись в закрытую дверь.

К окрестностям замка подкрадывалось лето, небо и озеро стали синими, как барвинки, а в парниках распустились цветы величиной с капусту. Но теперь, когда из окон замка нельзя было увидеть Хагрида, совершающего обход вместе с Клыком, следующего за ним по пятам, эта картина не радовала Гарри, как, впрочем, и внутренняя атмосфера в замке, где всё летело кувырком.

Гарри и Рон попытались навестить Гермиону, но теперь больничное крыло было закрыто для посетителей.

— Мы больше не станем рисковать — строго сказала им мадам Помфри, приоткрыв дверь. — Нет, извините, нападавший может вернуться, чтобы довершить начатое…

Теперь, когда в школе не было Дамблдора, страх охватил всех сильнее прежнего, так что, казалось, даже солнце за стенами замка застыло в окнах. В школе едва ли нашлось бы не хмурое лицо, и всякий смех, разносившийся по коридору, звучал резко, неестественно и быстро стихал.

Гарри часто повторял про себя последние слова Дамблдора: «На самом деле я покину Хогвартс только тогда, когда здесь не останется ни одного верного мне человека… Знайте, что в Хогвартсе помощь всегда придёт к тем, кто о ней попросит». Но какой с них толк? У кого просить помощи, когда все были напуганы и сбиты с толку так же, как и они?

Подсказку Хагрида о пауках понять было гораздо проще, но беда была в том, что, похоже, в замке не осталось ни одного паука, за которым бы можно было следовать. Гарри искал их повсюду, куда бы он пошёл, а Рон (довольно неохотно) помогал ему. Конечно, их сдерживал тот факт, что им нельзя было перемещаться по замку самостоятельно, а приходилось передвигаться по Хогвартсу вместе с другими гриффиндорцами. Большинство их товарищей, похоже, были рады, что из класса в класс их провожают преподаватели, но Гарри это сильно донимало.

Однако кое-кто был очень рад атмосфере ужаса и подозрения. Драко Малфой расхаживал по школе с таким видом, будто его только что назначили Старостой. Гарри не понимал, отчего тот был таким довольным, пока на уроке Зельеварения, через две недели после отъезда Дамблдора и Хагрида, сидя позади Малфоя, Гарри не подслушал его разговор с Крэббом и Гойлом.

— Я всегда думал, что папа может избавиться от Дамблдора, — сказал он, даже не пытаясь понизить голос. — Я говорил вам, он думает, что Дамблдор — самый ужасный директор из всех, когда-либо работавших в школе. Может быть, теперь у нас появится нормальный директор. Тот, кто решит не закрывать Тайную Комнату. МакГонагалл долго не продержится, она всего лишь заместитель…