Уже нередки случаи, когда сознание клона переписывали в мозг оригинала. Это наибольший успех для клона, ибо он развивался в правильном направлении и знания его — бесценны! И все чаще можно встретить человека, чей биологический возраст равен шестнадцати годам, настоящим, без омолаживания и уколов стволовых клеток, но с разумом зрелого мужчины. Или того круче — видного ученого!

В размышлениях о перспективах мира я едва не просмотрел интересное сообщение на форуме.

Та-ак… а это что? Отличная идея! Если немножко переделать и дополнить…

Интрига и конфликт готовы!

Я поспешно отключился от форума (эх, правы были футурологи — форумы, коллективные сознания сингулярного мира, необходимы!).

Майнд-бук словно ждал команды, запустил готовый на треть файл, приготовился записывать мои мысли.

Итак…

«…Я не высыпаюсь. Третья бессонная ночь. И снова в Лондоне, пропахшем нечистотами акведука, идет мерзкий осенний дождь. Мы с напарником, констеблем Моррисоном, моим лучшим другом, направляемся в кебе на место четвертого убийства…»

Майнд-бук скрупулезно фиксировал каждый всплеск моей фантазии, каждый изгиб мысли. Это потом все лишнее уберем и почистим от мыслей-сорняков. А сейчас — фантазируем, чувствуем, переживаем! И майндер, ощущающий мой новый роман, будет чувствовать то же самое! И холодный ноябрьский дождь, и смертельную усталость, и безразличие детектива, и боль от предательства! Он увидит то, что вижу я! Мечущееся пламя керосинового фонаря в грязном переулке лондонских трущоб, истерзанное тело девушки на мостовой, ужас в глазах свидетелей…

Когда вдохновение потускнело, роман был готов почти полностью. Осталось совсем немного, чистовая работа. Жаль только, что, единожды пережив липкий ночной страх от погони по ночному Лондону, трудно снова испытывать те же эмоции.

Ничего, завтра снова подключусь к форуму, может, вдохновение появится. А если нет, у меня есть целых четыре памяти из ХХ века, вот где кладезь муз…

Все-таки мы, писатели, — вымирающая профессия, и на какие только ухищрения мы не идем, чтобы продолжать творить!

Лабораторный халат с легким шорохом соскользнул на пол. Под взглядами ученых я забрался в гальванический резервуар, пахнущий дезинфекцией. Гладкая поверхность ожгла холодком.

Вокруг хлопочут лаборанты, быстро и выверенно прилаживают датчики. Сенсорные пластинки с легким чмоканьем схватывают кожу. Я поежился: альтер-тел не чувствую. За годы стали второй кожей, но для чистоты эксперимента пришлось отключить, и мир будто сжался до размеров теннисного мяча.

К резервуару степенно приблизился профессор Крутов, взглянул на меня с сочувствием.

— Владимир, сейчас ваше сознание переместится во множество непривычных тел. Очень. Непривычных.

В животе сжалось, но я постарался улыбнуться бодро. О необычности предстоящего слышу с тех пор, как из восьмидесяти тысяч добровольцев отобрали меня одного.

— Тела пришельцев, что ли?

— Да, можете считать их жителями другой Вселенной, — без тени улыбки посоветовал Крутов, — где все иначе. Не удивляйтесь ничему. Не пытайтесь осмыслить. Постарайтесь вообще ни о чем не думать. Сосредоточьтесь на ощущениях.

Лаборантка приложила последний датчик, я скользнул взглядом по пышному бюсту в вырезе халата. Долговязый лаборант нажал кнопку на резервуаре. Из трубок брызнула прозрачная жидкость, я вздрогнул от вязкости, напоминающей слюну. В ноздри ударил запах химии, голова на миг закружилась.

Гель покрыл до шеи, теплый, как парное молоко, кожу слегка щиплет. Крутов и лаборанты отступили на несколько шагов, повисла гробовая тишина. Чего ждут? Я опустил затылок на край резервуара, где удобная выемка будто сделана в точности для меня.

Считаю удары сердца. Минута, другая… Волнение мелеет, как лужица, что испаряется под жарким солнцем. Почему ничего не происхо?..

Чувство опоры исчезло, будто дно резервуара из-под меня выдернули. Мир померк, а затем… горной лавиной, Ниагарским водопадом обрушились небывалые ощущения, звуки, вкусы. По нервам хлестнул панический ужас, но миг спустя и он канул, растворился в потоке.

…Вишу над пропастью. С боков держат товарищи, мы накрепко слеплены друг с другом. Из бездны с шумом вздымается огромное, мягко подпирает нас. Поднимаемся, будто под нами надувают матрас, затем мягкий пузырь опадает, плавно опускаемся на прежнее место.