Пятый день мокрого похода оказался таким же. Еда в мешке у Говарда промокла и превратилась в ужастное месиво, которое мой желудок отказывался принимать. Один из моих лейтенантов -Макгайл, поделился со мной своим мясом и сухарями. Хитрый ветеран сохранил еду сухой в мешке сшитом из овечьей шкуры, мехом наружу. . . Эту ночь мы провели в седлах. Кони шли шагом. . . Едущий следом за мной Говард сморкался и кашлял-бедняга простыл. . .

Утро шестого дня порадовало нас прекращением дождя. Но люди от усталости шатались в седлах.

Мы ехали по равнине, в тумане на мили в окрест ничего не разглядеть. Дозоры возвращались с пустыми руками. Ни жилья ни людей. Словно мой отряд это последние люди на раскисшей земле под серым небом. Единственное что нас вело-это дорога по которой мы ехали. . .

Я пожалел о том что не сделал остановку в еловом лесу-там было из чего сделать шалаши и были дрова для костров. . .

В отряде слышалось глухое ворчание. . .

К счастью в полдень разведчики сообщили об укрепленной деревне милях в трех на запад от дороги. Я повернул отряд . Рядом с мелкой речушкой деревня пряталась за частоколом, только видно серые соломенные и камышовые крыши. Ворота конечно же заперты. На дозорной вышке из жердей, под крышей торчал какой-то мальчишка. Он привел старосту, который нудел что-то сквозь щель в воротах, пока мои люди не припугнули его обещая сжечь деревню и вырезать все население. . .

Я в эти переговоры не вмешивался, а сидел на коне впереди строя и старался сильно не дрожать. . .

Самым чистым местом в этой деревне мне показался сеновал где я и разместился с десятком горцев и больным Говардом. Коней расседлали и привязали под навесом за стеной .

Бедный парень весь горел. Лейтенанту Макгиллану я приказал из людей его роты временно мне подобрать парня в слуги взамен заболевшего.

Через несколько минут появился Сэмми-высокий , худощавый брюнет, лет 25, у него были выпуклые темные глаза хитреца, сальные черные волосы падали на плечи. Подобостратно кланяясь мне, он явился к костру прижимая к панцырю на груди придушенную , но еще не ощипанную курицу.

Горцы развели костер прямо на сеновале напротив приоткрытых ворот, но предварительно отгребли подальше вороха пахучего сена.

Курица вызывала у них завистливые взгляды.

Сэмми стянул с меня сапоги и помог расстегнуть и снять броню, а потом и промокшую одежду. . .

Я обратил внимание на его длинные белые пальцы с грязными ногтями и ладони без мозолей

– Ты из горожан?-оставшись в одних нижних штанах, я набросил на плечи мокрый плащ и подсел поближе к огню. . .

– Да , милорд. .

– Из какого цеха?

– Ну, мой отец был из цеха портных. . .

– А мать шлюха-подсказал Гвен Макнил. , и горцы захохотали. . .

Сэмми побагровел. . .

Видимо горец угадал . . .

– Сэмми принеси флягу с вином-она привязана к седлу Говарда и снимай с него и с себя одежду -пора просушиться. . .

– Парни, вы не правы!-обратился я к горцам-Сэмми теперь наш товарищ по оружию, кем бы он не был раньше и о кого-бы он не происходил!

– Простите нас, милорд!Я не со зла уж больно забавные эти горожане. . . .

Пламя костра успокаивало и согревало. Оставшись в одних штанах , мои горцы развесили одежду на жерди , проходящие над нашими головами. Сэмми принес вино и быстро ощипал и распотрошил курицу.

Горцы затеялись варить вино и Сэмми сразу же раздобыл где-то щепоть пряностей.

– Милорд, вы мудро поступили, что не остановились в доме у старосты!-Там просто невыносимый запах и еще постоянно орет младенец в люльке!Эти селяне живут как свиньи-с козой в доме!Представьте, сколько там блох !

Я вполуха слушал Сэмми и смотрел на огонь. Языки пламени завораживали и притягивали к себе. От моего плаща поднимался пар. . .

Лейтенант Макгиллан прислал солдата с караваем хлеба и задней ногой свиньи. Мои горцы оживились и ужин у нас вышел на славу. . . Я прихлебывал горячее вино , мое тело быстро согревалось-мокрый кошмар был позади. . .

Сэмми раздел Говарда и завернул его в мой высохший плащ. Бедняга дрожал в полузабытьи. . .

Сэмми изготовил для него горячий отвар из трав. . . Заставив выпить все до капли. . .

Назначив дежурного, горцы зарылись в солому и дружно захрапели. . . Под такие песни трудно засыпать, но усталость последних дней была отличным средством для сна.

На высохшей попоне , прикрывшись камзолом я начал погружаться в сон.

– Милорд, я привел вам женщину-шепот Сэмми пробудил меня. Я сел на своем пахучем ложе.

Селянка стояла на коленях на сене совсем рядом. Волосы под чепцом, лет двадцати , не старше , она положила руки на свои колени и опустив глаза ждала. . . . У нее выступающие скулы и тонкие губы. Босые ноги в жидкой грязи. . .