А он весело рассмеялся и сказал:

– Дорогая, твоя забота о моем психическом здоровье внушает мне надежду… Вот уж не знал, что я настолько дорог тебе.

Шарлотта театрально закатила глаза.

– Я прекрасно это скрывала, не правда ли?

Не обратив внимания на ее сарказм, Филипп заявил:

– Пойдем, мне нужно показать тебе кое-что.

Она едва поспевала за мужем, когда он вел ее в дальний конец музыкальной комнаты, к огромному роялю, возле которого… О, что же это там?…

Тут Филипп наконец остановился возле какого-то квадратного предмета, покрытого тканью.

– Закрой глаза, – сказал он.

И Шарлотта, как ни странно, тотчас же повиновалась мужу. Но уже в следующее мгновение, осознав, что невольно подчинилась ему, она взглянула на него с вызовом. А он, весело рассмеявшись, проговорил:

– Дорогая, я понимаю, что ты не можешь расстаться ни на секунду с моим образом, что ты жаждешь видеть меня каждое мгновение своей жизни, но все же… Ах, милая, если ты все-таки хочешь, чтобы мой сюрприз удался, тебе следует немного потерпеть и хоть на несколько секунд подчиниться ненавистному мужу.

– Хм… – Шарлотта криво усмехнулась. – Что ж, хорошо. – И она, снова закрыв глаза, услышала какой-то шорох; муж что-то делал в нескольких шагах от нее. Судя по всему, он сдернул ткань с загадочного квадратного предмета.

А потом послышался его голос:

– Ты готова?

– Да, готова.

– А ты не подглядывала?

Шарлотта помотала головой:

– Нет, конечно. Хотя, если честно… лишь чуть-чуть. Но я ничего не увидела, поверь. – И она не лгала; из-под ресниц ей действительно ничего не удалось разглядеть, кроме расплывчатых очертаний фигуры мужа.

– Что ж, отлично. А теперь открой глаза. – Легонько коснувшись плеча жены, герцог добавил: – Видишь ли, я решил, что ты сможешь доставлять мне удовольствие, когда будешь играть для меня каждый вечер. После того как ублажишь меня, естественно.

Шарлотта, казалось, не услышала последних слов мужа; она с восхищением разглядывала чудесную золоченую арфу, до этого находившуюся под покрывалом.

– Ну, давай же… – Филипп легонько подтолкнул ее. – Потяни за струны. Я даю тебе минуту, после чего жду от тебя благодарности.

Шарлотта не стала спрашивать, почему муж решил сделать ей такой прекрасный подарок. Она даже не помнила, говорила ли ему когда-либо о том, что хочет играть. Но если не говорила, то, каким же образом он об этом узнал?

Разумеется, она и сама могла бы купить себе арфу, но почему-то воздерживалась, не решалась – как будто считала, что не достойна того, чтобы обладать таким замечательным инструментом.

– Ну, чего же ты ждешь? – сказал Филипп.

Тут Шарлотта, наконец, шагнула к инструменту и протянула к нему руку. Затем осторожно провела пальцами по струнам, и те глухо зазвенели. Немного помедлив, она снова коснулась струн. А герцог едва заметно улыбнулся и проговорил:

– Я договорился, чтобы раз в неделю к нам из Лондона приезжал преподаватель, с которым ты будешь заниматься. Надеюсь, ты рада, не так ли, дорогая?

Не смея посмотреть на мужа, Шарлотта молча кивнула. Она почему-то вдруг ужасно смутилась – почувствовала себя совершенно беззащитной и уязвимой. «Как странно…» – подумала Шарлотта. И действительно, ведь такого с ней никогда еще не происходило – даже тогда, когда она впервые предстала перед Филиппом обнаженная.

– Что же ты молчишь, дорогая? – Он снова улыбнулся.

– Гм… – Она в очередной раз провела пальцами по струнам.

Тут Шарлотта наконец взглянула на него, и губы ее невольно растянулись в улыбке.

Вот так – уже лучше. – Филипп с ухмылкой кивнул. – Но все же я жду благодарности.

– Благодарю вас, ваша светлость, – пробормотала Шарлотта.

– Боюсь, этого недостаточно, моя милая.

– А может, все-таки достаточно? – Она взглянула на мужа с вызовом.

Он со вздохом покачал головой:

– Нет-нет, явно недостаточно.

– Чего же ты хочешь? Может быть… вовсе не слов?

– Совершенно верно, моя милая. – Муж приблизился к ней на шаг, и теперь глаза его были полны решимости.

Шарлотта тяжко вздохнула и попятилась. Да, конечно… Ей следовало догадаться, что Филипп потребует какой-то платы. У него никогда ничего не было бесплатным.

Тут муж снова к ней приблизился и заявил:

– Шарлотта, ты прекрасно знаешь, чего я хочу. Не делай вид, что ты ничего не понимаешь.

Она остановилась и пристально взглянула на него. Сейчас он смотрел на ее губы. Боже праведный! Неужели он ожидал от нее поцелуя в знак благодарности?! Нет-нет, не может такого быть! Разве он не говорил, что она совершенно не интересует его как женщина? Или все-таки интересует?…