– Я так и знала! Ты шпионишь за мной!

«Как же она прекрасна, – подумал Филипп. – Должно быть, день, когда Господь сотворил ее, удался Ему на славу». Заставив себя улыбнуться, он ответил:

– Ты ошибаешься, дорогая. Я ничего подобного не делал.

Скрестив на груди руки, она топнула ногой:

– Нет, шпионил!

– Дорогая, я всего лишь пытался удостовериться, что ты ведешь себя… надлежащим образом, – пробормотал он.

Шарлотта взглянула на него, прищурившись, и с усмешкой заявила:

– Сомневаюсь, что Джоанна была бы признательна мужу, непрерывно контролирующему ее поведение.

Филипп пожал плечами. Откашлявшись, проговорил:

– Возможно, ты права, моя дорогая. – Он указал на дверь музыкальной комнаты: – Пожалуйста, продолжайте ваш урок. А я вернусь через полчаса, чтобы приступить к другим нашим урокам, – кристально взглянув на жену, герцог добавил: – А тебе не кажется, что леди Грей получала бы удовольствие, если бы ее муж наблюдал, как она занимается музыкой?

Шарлотта нахмурилась и пробурчала:

– Не думаю, что Джоанна берет уроки музыки.

Филипп взял ее за локоть и легонько подтолкнул к двери:

– Иди же, дорогая. А что касается леди Грей, то сдается мне, что ей также может прийтись по душе игра на арфе. Тебе так не кажется?

– Что ж, возможно… – кивнула Шарлотта.

– И тогда ей потребовалась бы поддержка мужа, – с улыбкой заявил герцог.

Они вошли в комнату, и мистер Лессер, смутившись, тотчас же отвернулся, сделав вид, что рассматривает всевозможные безделушки, расставленные на комодах и столиках, Шарлотта же, пристально взглянув на мужа, прошептала:

– Не знаю, как Джоанна, а я не нуждаюсь в твоей поддержке…

Филипп вздохнул и тихо сказал:

– Да, я знаю, что ты думаешь о себе. И знаю, что я совершенно тебе не нужен. Но я-то сейчас говорю о леди Грей. И если я решил жениться на ней и стать для нее идеальным мужем, то мне следует начать прямо сейчас. То есть я сразу же должен вести себя так, как буду вести себя потом, когда стану ее мужем, понимаешь? – Герцог кивнул в сторону мистера Лессера. – Приступай к занятиям. Представь, что ты – леди Грей, а я… – Он ухмыльнулся. – А я такой, какой есть.

Шарлотта гневно взглянула на мужа:

– Не забудь – три месяца. Я согласна ждать только три месяца.

Филипп утвердительно кивнул:

– Да, разумеется, дорогая.

Она поморщилась и проворчала:

– Черт возьми, но почему так долго? Почему нельзя два?

– Дорогая, не забывай, что ты – леди Грей. А леди Грей…

– Никогда не спорит, не так ли?

Герцог покосился на мистера Лессера, делавшего вид, что не слышит их разговора, и снова кивнул:

– Разумеется, она никогда не спорит. И вообще, леди Грей – настоящий ангел. Я никогда не слышал от нее ни одного грубого слова.

Шарлотта презрительно фыркнула.

– Господи! Бред сумасшедшего! Ты совершенно ничего не помнишь!

Мистер Лессер выразительно кашлянул, но супруги даже не взглянули на него.

– Ты утверждаешь, что она никогда не ругается? – Шарлотта пристально посмотрела на мужа. – Неужели ты не помнишь, как Джоанна выражалась, когда все мы были моложе?

Филипп в нерешительности пробормотал:

– Я вообще-то…

– Вижу, что помнишь. Не делай вид, что забыл.

– Нет, я ничего не забыл. Просто я не понимаю, почему мы заговорили о леди Грей.

Шарлотта рассмеялась:

– Но ты ведь сам о ней заговорил, когда сказал, что я должна на время стать Джоанной. – Она вдруг почувствовала, что ей все труднее находиться рядом с мужем. Исходившее от него тепло необычайно волновало ее и возбуждало, и ужасно хотелось прикоснуться к нему, прижаться покрепче, обнять…

«Черт его побери! – мысленно воскликнула Шарлотта. – Ведь я не выдержу этого, не выдержу!»

Она понимала, что должна отойти от Филиппа подальше, но вместо этого приблизилась к мужу почти вплотную – ее неудержимо к нему влекло, и она ничего не могла с собой поделать.

– Как странно… – пробормотал он неожиданно.

– Ты о чем? – спросила Шарлотта.

– Так… просто задумался. – Теперь, когда Шарлотта была совсем рядом, Филипп остро ощущал исходивший от нее аромат жасмина – манящий, опьяняющий, все сильнее его возбуждавший…

«Не прикасайся к ней, не прикасайся, не прикасайся», – говорил себе Филипп, стиснув зубы. Он чувствовал, что ему все труднее сдерживаться – хотелось заключить ее в объятия и…

Тут Шарлотта вдруг положила руку ему на плечо и заглянула в глаза. Ох, не следовало ей это делать, не следовало…