– Филипп, может, сказать тебе, о чем я мечтаю, чего хочу больше всего на свете? Впрочем, все равно скажу, – даже если ты не желаешь знать, о чем я мечтаю. Я хочу хоть на мгновение стать такой же, как она. Хочу стать такой же для тебя желанной.

Филипп судорожно сглотнул. Губы его приоткрылись, но казалось, он не может вымолвить ни слова.

– Зачем тебе… это? – спросил он, наконец, хриплым шепотом.

Но она, не ответив на вопрос, продолжала:

– А может, рассказать, как страстно я желала стать тебе настоящей женой, той, о которой бы ты заботился, которую бы любил?

Филипп привлек жену к себе. Глядя ей в глаза, прошептал:

– Но зачем тебе мою любовь, Шарлотта? – «Скажи, что любишь меня», – добавил он мысленно. Ох, как же ему хотелось услышать от нее эти слова…

Но Шарлотта и на сей раз не ответила. Почти касаясь губами его щеки, она вновь заговорила:

– А рассказать тебе, как больно мне было видеть ее в твоих объятиях, знать, что именно с ней ты собираешься провести всю оставшуюся жизнь?

– Но почему, Шарлотта, почему?! – Филипп чуть отстранился от нее, чтобы видеть выражение ее лица. – Объясни, пожалуйста… Скажи, зачем тебе моя любовь? Ведь ты же хочешь от меня избавиться, хочешь, чтобы я с тобой развелся, не так ли?

Ему хотелось заключить ее в объятия, хотелось крепко прижать к себе и осыпать ее поцелуями, но он напряженно ждал ответа. Не выдержав, снова спросил:

– Шарлотта, зачем?… Скажи, зачем тебе это?

Она вдруг прижалась губами к его уху и прошептала:

– Нет, не скажу, Филипп. Зато скажу другое… Ты негодяй, презренный негодяй. – С этими словами она отпрянула от него и отступила на шаг.

– Но ты же сама хотела, чтобы я ревновал! – закричал Филипп. – Разве я не прав?!

Герцог смотрел на жену с некоторым удивлением. «Какие же ее слова – правда? – думал он. – Те, что она говорила минуту назад, или эти, последние?»

Тут Шарлотта вновь заговорила, причем говорила все громче.

– Филипп, ты постоянно пытаешься контролировать меня, как-то воздействовать, навязывать свою волю… И – что еще хуже! – ты совершенно не думаешь о моих чувствах, ты всегда думал только о себе. И вот сейчас, увидев здесь моих любовников, как ты их называешь, ты ведь огорчился, не так ли? Надеюсь, что огорчился. И мне очень хочется думать, что ты наконец-то кое-что понял… Да, я надеюсь, что ты наконец-то понял, что чувствует человек, которого на каждом шагу обманывают, которого постоянно унижают.

Отвернувшись от мужа, Шарлотта принялась расхаживать по комнате. Потом вдруг остановилась и, пристально взглянув на него, воскликнула:

– Черт возьми, Филипп! Ну скажи же хоть слово!

Но он не знал, что сказать. У него не было слов. Тяжело взглянув, Шарлотта пробормотала:

– Что ж, отлично. Тогда оставь меня, пожалуйста. Иди к Джоанне. Иди к своей любовнице. Уходи же, Филипп, не мучай меня.

Но Филипп не мог покинуть ее сейчас, не мог оставить одну. И он вдруг понял, что обязан сказать ей правду – хотя бы часть правды.

Судорожно сглотнув, герцог проговорил:

– Поверь, мы с Джоанной – вовсе не любовники. И я никогда не имел намерений жениться на ней.

Шарлотта пристально посмотрел ему в глаза, Потом спросила:

– Тогда почему же ты согласился на развод? И зачем уговорил меня давать тебе эти глупые уроки? Почему ты затеял всю эту игру?

– Потому что я… – Филипп умолк, он чувствовал, что не может сказать всю правду, – возможно, просто еще не был к этому готов.

Кроме того, он прекрасно понимал, что мог бы окончательно лишиться Шарлотты, если бы признался в том, что вовсе не собирался отпускать ее, не собирался с ней разводиться. Действительно, не мог же он признаться в том, что сразу же после первого письма своему поверенному написал второе, которое отменяло распоряжение о начале бракоразводного процесса.

Но жена смотрела на него все так же пристально, явно давая понять, что ждет ответа.

– Ты нужна мне, Шарлотта, – ответил он наконец.

Она презрительно фыркнула, – очевидно, решила, что он, как и многие другие, просто жаждал ее тела.

Когда же Шарлотта заговорила, в голосе ее были горечь и отчаяние.

– Что ж, теперь мне все ясно, Филипп. Выходит, и арфа, и ярмарка, и все прочее – это всего лишь уловки. Ты решил затащить меня в постель, не так ли? Но, Филипп, ты ведь и так мой муж, разве нет? Я и так принадлежу тебе, верно? Тебе нужно лишь расстегнуть штаны и приказать мне…

– Нет! – Он решительно покачал головой. – Все совсем не так, Шарлотта.

Она изобразила удивление:

– Так в чем же дело, Филипп? Что тебе не нравится? Может, не нравится мое поведение? Но ты же считаешь меня шлюхой… Как же еще я должна вести себя. А… ты, наверное, хочешь, чтобы я стала перед тобой на колени. – Тут Шарлотта, подобрала юбки и опустилась на колени.

– Поднимись! – Он наклонился и схватил ее за руки. – Немедленно встань, черт возьми!

– О, простите, ваша светлость, – пробормотала Шарлотта, поднимаясь на ноги. – Я неправильно истолковала ваше желание. Но что же мне делать? Приказывайте, ваша светлость.