Она тихо вздохнула и прошептала:

– Наверное, я зря заставила тебя говорить это.

Он пожал плечами:

– Да, возможно. А сейчас… Думаю, тебе надо пойти в спальню и одеться по-человечески. Иначе… – Филипп криво усмехнулся, – Иначе я могу забыть об элементарных правилах приличия.

В голосе его прозвучали нотки отчаяния, поразившие Шарлотту. Невольно отступив на шаг, она повторила:

– Да, я зря заставила тебя говорить. – Слова мужа все еще звучали у нее в ушах, и она была почти уверена, что всю ночь будет их слышать.

Но поразили ее не только слова Филиппа, но и его глаза. Боже праведный, как же она могла считать их холодными?! Ведь сейчас в них была такая боль, такая тоска, что даже страшно становилось… Не в силах выдержать взгляда этих серебристых глаз, Шарлотта отвернулась. Она боялась, что невольно поверит ему, поверит в его любовь.

Филипп с минуту молчал, потом тихо проговорил:

– Да, любимая, ты права. Напрасно я все это сказал. Но если уж сказал… – Шагнув к ней, он взял ее за плечи и заглянул ей в глаза. – Так вот, если уж сказал…

Тихонько всхлипнув, Шарлотта резко развернулась и выбежала из комнаты.

Герцог бродил по коридорам Рутвен-Мэнора в поисках жены.

Шарлотта уже несколько дней его избегала, и, судя по всему, так будет продолжаться все оставшиеся дни. Но почему же в таком случае она осталась тут, почему не покинула поместье, когда он предложил ей это сделать? Ведь могла же уехать в Лондон – он не стал бы ее удерживать…

Впрочем, может быть, это даже хорошо, что жена его избегала. Ему было бы ужасно неловко сталкиваться с ней после той кошмарной сцены в столовой, когда он чуть ее не изнасиловал. Разумеется, она не знала об этом, потому что он, к счастью, сумел сдержаться. Но все же он выдал себя, проявил слабость, не смог сдержать своих чувств…

В тот день он не отправился ее искать, когда Шарлотта не спустилась в столовую ни к обеду, ни к ужину. Не рискнул и на следующий день приблизиться к музыкальной комнате, когда услышал игру на арфе, – довольствовался тем, что слушал издали, как она играла, и представлял, как она перебирала своими пальчиками струны.

Да, у них у обоих была передышка. Но как долго она продлится, передышка?

Услышав шаги за спиной, Филипп обернулся. Увидев горничную Шарлотты, спросил:

– А где миледи?

– Не знаю, ваша светлость. В спальне ее нет.

– Но ты же видела ее этим утром? Ты ведь помогала ей одеваться?

Горничная кивнула:

– Да, ваша светлость.

– И она ничего тебе не сказала? Не сообщила, чем намерена заняться?

Горничная покачала головой:

– Нет, конечно. Простите меня, ваша светлость, но ее светлость не делится со мной своими заботами.

Филипп отвернулся и зашагал дальше. Потом вдруг обернулся и сказал:

– Немедленно пришли ко мне Фэллона. Сию же минуту!

Дворецкий должен был следить за Шарлоттой, и если бы она сбежала, то Фэллон бы уже знал об этом. Однако Фэллон не пришел к нему с докладом, и это, очевидно, означало, что все в порядке.

Однако горничная по-прежнему стояла в коридоре. Стояла, глядя в пол.

– В чем дело? – спросил Филипп. – Что-то случилось?

– Но мистер Ф-Фэллон, в-ваша светлость… Дело в том, что он тоже исчез, – пролепетала горничная.

– Понятно, – кивнул герцог. – Можешь идти.

Проводя взглядом служанку, Филипп выругался сквозь зубы. Исчезновение Фэллона могло означать только одно – он следовал за Шарлоттой. Что ж, так ему и было приказано… Дворецкий должен был следовать за герцогиней, куда бы она ни отправилась. Значит, у него просто не было времени, чтобы предупредить о ее побеге. И выходит, что Шарлотта все-таки бросила его.

Тяжело вздохнув, Филипп направился к парадному входу. Фэллона, как и следовало ожидать, на месте не было.

Выбежав из дома, герцог направился к конюшне.

– Эй, Джилпин, – позвал он конюха. – Немедленно подготовь Аргоса!

По небу плыли тяжелые тучи, и казалось, что вот-вот разразится ливень.

Приблизившись к дверям конюшни, герцог снова закричал:

– Эй, тут есть кто-нибудь?

Но никто ему не ответил. И никто не вышел из конюшни.

Филипп быстро зашагал вдоль ряда стойл.

– Проклятие, куда же все исчезли? – пробормотал он, озираясь. И куда отправилась Шарлотта? Да, она его бросила, и он сам в этом виноват, только он один…

Аргос заржал, когда хозяин приблизился к нему.

– Тихо, мальчик, спокойно. – Герцог поднял руку, чтобы погладить жеребца, другой же потянулся к задвижке стойла.

И тут вдруг послышался ее смех.

Филипп замер на мгновение. «Может, я ослышался? – промелькнуло у него. – Может, мне померещилось?»

Через несколько секунд снова раздался смех. Да, сомнений быть не могло – это смеялась Шарлотта.