Герцог осторожно приблизился к двери комнатки в самом конце конюшни. Дверь была открыта настежь, и он прекрасно видел всю компанию, сидевшую за столом. Несколько человек играли в карты, и среди них была Шарлотта. Выходит, она не сбежала, не бросила его…

Да-да, не бросила!

Филипп тотчас же узнал ее платье – одно из тех, что он купил для нее недавно. Вырез был подобающим образом высок, а манжеты рукавов доходили до запястий. Именно в таком платье и следовало ходить герцогине.

Но даже в этом скромном наряде она казалась необычайно соблазнительной – как будто на ней было одно из ее возмутительных шелковых платьев. И тут Филипп вдруг понял: даже если он заставит Шарлотту каждый день ходить в мешковине, она по-прежнему будет для него столь же желанной, как сейчас. Да, она всегда будет искушать его…

Приблизившись к распахнутой двери еще на шаг, он тихо позвал:

– Шарлотта…

И в тот же миг игра за столом прекратилась.

– Прошу прощения, ваша светлость, – пробормотал Фэллон, поднимаясь на ноги. И было очевидно, что дворецкий смущен до крайности – вставая, он даже опрокинул стул.

Филипп же едва удерживался от смеха, и картина, представившаяся его взору, была довольно комичной: за карточным столом сидели два конюха и их помощник, а также экономка, девушка из кухни и, наконец, Шарлотта – герцогиня Радерфорд. Фэллон же, пожилой дворецкий, всегда являвший собой образец достоинства и сдержанности, сейчас походил на провинившегося мальчишку, ожидавшего неминуемого наказания за какую-то очередную шалость.

И как ни странно, Шарлотта потупилась. Да-да, она не желала смотреть ему в глаза и, судя по всему, тоже смутилась.

«Очень любопытно… – подумал Филипп. – Похоже, она чувствует себя виноватой. Хотя в данном случае она, в сущности, ни в чем не провинилась. Если, конечно, не считать игру в карты в конюшне…»

Прикусив губу, чтобы не рассмеяться, герцог наклонился и поднял упавший стул. Усевшись рядом с женой, заявил:

– Я тоже хочу сделать ставку. Не возражаете?

Шарлотта наконец-то взглянула на него и пробормотала:

– Но дело в том… – Она покосилась на дворецкого. – Полагаю, ты должен дождаться своей очереди, потому что Фэллон…

Я ухожу, – перебил дворецкий. – Мне следует немедленно вернуться к своим обязанностям, миледи. Спасибо за развлечение. Я счастлив, что сумел составить вам компанию.

Тут все остальные слуги тоже поднялись из-за стола и, поклонившись, поспешили к выходу.

Шарлотта нахмурилась и заявила:

– Нет, Фэллон, ты должен остаться! К тому же ты должен мне. – Осмотревшись, она увидела, что никого из слуг уже нет рядом с ней. Тяжело вздохнув, она бросила карты на стол и, взглянув на мужа, спросила:

– Ты ведь не очень сердишься, да?…

Филипп пожал плечами:

– Наверное, не очень. Но ты, кажется, не желаешь оставаться со мной наедине, моя дорогая.

– Шарлотта, – тут же поправила она. – Ты обещал называть меня просто Шарлоттой. Забыл?

– Просто Шарлоттой? Гм… – Он снял перчатки и потянулся к ней, – Значит, просто Шарлоттой?

– Да, я просила тебя… – Она отпрянула, когда он провел ладонью по ее щеке.

– Что ж, как скажешь. Если хочешь, будешь просто Шарлоттой.

Она кивнула:

– Спасибо.

Шарлотта попыталась собрать со стола карты, но руки ее дрожали, и карты, выскальзывая из пальцев, падали на стол и даже на пол. Она наклонилась, чтобы поднять их, но Филипп, коснувшись ее локтя, прошептал:

– Позволь мне.

Шарлотта не стала возражать:

– Как хочешь…

Откинувшись на спинку стула, она наблюдала за мужем, собиравшим карты. «Как странно… – думала она. – Я даже не знаю, как держаться с ним теперь, И уж тем более не знаю, как относиться к его признанию в любви».

А Филипп, словно читая ее мысли, говорил себе: «Похоже, она озадачена и не знает, как вести себя. Не знает, как реагировать на мои слова о любви. Но, конечно же, она не верит мне – это совершенно очевидно. Значит, я должен за оставшиеся десять дней убедить ее в том, что мне можно верить».

Собрав, наконец, с пола карты, он уже хотел выпрямиться, но вдруг приметил еще одну, упавшую рядом с юбкой Шарлотты. Потянувшись к карте, Филипп почувствовал, как ему ужасно хочется дотронуться до лодыжки жены, хочется погладить ее, сжать покрепче…