Шрифт:
1886–1890
АХ, ЗАЧЕМ НЕ ВЛАДЕЮ…
Перевод А. Эфрон
1881
ЧТО НЕ ЛЮБЛЮ Я МИР ЗЕМНОЙ…
Перевод Н. Стефановича
1882
ЛУЧАФЭР [61]
Перевод Д. Самойлова
61
Лучафэр— народное название вечерней звезды (рум.).
* * *
Минует день, минуют три, Четвертый день приходит, Едва тускнеет свет зари, Лучафэр вновь восходит. И дева памятью своей Во сне его взыскует, И по властителю морей Душа ее тоскует. — Лучафэр, по лучу скользни, Приди в мои мечтанья, Приникни в дом и осени Мое существованье! И слышит это сын небес, И гаснет, болью мучим, И небо там, где он исчез, Вскипело вихрем жгучим. И пламя лижет небосвод, Бушует в глуби пенной, И дивный образ восстает Из хаоса вселенной. Сияет пламя над челом Пылающей короной, Он приближается, огнем Светила обагренный. Под сенью темного плаща Белы, как мрамор, руки, Лицо бледнее, чем свеча, И взор исполнен муки. Лишь роковая глубь очей Таит огонь желанья, Как ненасытных двух страстей Угрюмое пыланье. — Из сфер моих, где я парил Печально и уныло, Сошел я, сын стихийных сил, Сын ночи и светила. Пойдем со мною в дальний путь, Оставь свой мир беспечный. Лучафэр я, и ты пребудь Моей невестой вечной. Я кудри светлые твои Венками звезд покрою, Войдешь ты в звездные рои Ярчайшею сестрою. — О, словно демон, ты хорош! Ты можешь только сниться! Но в путь, в который ты зовешь, Я не решусь пуститься! Ведь так твоя жестока страсть, Что струнам сердца больно, И взгляда пламенного власть Томит меня невольно! — Зачем же ты, любовь моя, К себе меня призвала? Что смертна ты, бессмертен я, Ужели ты не знала? — Не нахожу я слов, мой друг, Что были бы ответом. Твоих речей мне внятен звук, Но темен смысл при этом. Но если впрямь моей любви Ты жаждешь, витязь светлый, Спустись на землю и живи Меж смертными, как смертный. — Сложить бессмертие у ног Любимой — мне отрада! Бессмертие — любви залог, И мне его не надо. Хочу принять другой закон И во грехе родиться. От хладной вечности пелен Хочу освободиться! И удалился, и исчез. Своей любви покорный, Сорвался с высоты небес, Растаял в бездне черной… * * *
В ту пору юный Кэтэлин, Паж, выросший в приволье, Лукавый разливатель вин При гостевом застолье, Что за царицей шлейф носил, Ступая шаг за шагом, И весел был, и дерзок был, Подобно всем бродягам, Чьи щеки яблочка алей — Вокруг царевны ходит, К ней крадется, как лиходей, И глаз с нее не сводит. «Ну и красавица! Огонь! Дивится всяк, кто видит. Эй, Кэтэлин, не проворонь! А может, что и выйдет!» И он настиг ее, один Оставшись с ней в покое. — Чего ты хочешь, Кэтэлин? Оставь меня в покое. — Хочу? Чтоб грустью не томясь В окне пустого зала, Ты б засмеялась и хоть раз Меня поцеловала. — Не слишком речь твоя скромна. Ступай своей дорогой. Ведь я Лучафэру верна, И ты меня не трогай. — Когда поймешь, о чем здесь речь, Не будешь равнодушной. И ты мне только не перечь. Будь смирной и послушной. Представь: следит ловец в лесу За птицею несмелой. Вот так я руку занесу, И ты вот так же сделай. Лицо приближу к твоему. Теперь гляди мне в очи. Теперь тебя приподниму Нежней, чем птицу ловчий. Когда склонюсь — лицо приблизь. Прекрасная подруга. И так вот будем мы всю жизнь Глядеть в глаза друг другу. Теперь дыханье затаим В пленительной тревоге, Чтоб поцелуи — мой с твоим — Слились на полдороге. Лукавцу юному она Рассеянно внимает, То отстранится, смущена, То робко уступает. И тихо молвит: — С детских пор Мы рядом возрастали. Ты легок, на язык востер. И я не такова ли?.. А он, Лучафэр, в этот мир Вошел из бездн забвенья. Он океану дарит ширь, Безбрежность и волненье. И тайно я склоняю взор, Слезами муки полный, Когда к нему, в немой простор, Спеша, стремятся волны. Чтоб утолить мою печаль, Он светит ярким светом, Но от меня уходит вдаль, К неведомым планетам. И так печально-холодны Лучи его сиянья! И мы навек обречены Томиться без свиданья… И потому подобны дни Пустыне неподвижной, А ночи красоты полны И тайны непостижной. — Забудь, дитя, твой дивный бред! Оставим замок тесный, Бежим, чтоб затерялся след, Чтоб стали мы безвестны. И будем славно жить вдвоем. Весельем дни заполня, Ни о Лучафэре твоем, Ни о родных не помня… * * *
Летит Лучафэр. Пара крыл Растет огромной тенью. Тысячелетний путь покрыл За тысячу мгновений. Под ним созвездия горят, Над ним — шатер небесный. А он, как молнии разряд, Меж той и этой бездной. И с тех высот, где он парит, Он видит звезд рожденье, И первозданный хаос зрит, Как в первый день творенья. Вокруг него мерцает высь, Бескрайняя, как море. Любовью движимая мысль, Он тает в том просторе. Ведь там, куда стремится он, — Ни мысли, ни границы, Там тщетно хочет ток времен Из ничего родиться. Лишь он летит сквозь темноту, Не ведая покоя, Летит сквозь бездну, немоту, Забвение слепое. — Отец, разрушь мой вечный плен Во имя жизни тленной, И будешь ты благословен В пределах всей вселенной. О, дай мне смертного черты, Судьбу иную, боже! Ведь жизнь творить умеешь ты И смерть даруешь тоже. Венец бессмертья отними И огненные очи И дай один лишь час любви Взамен за это, отче. И ввергни в хаос древних лон Меня своей рукою. Я в час покоя сотворен, И жажду я покоя. — Гиперион, дитя небес, Зачатый в звездных лонах, Не требуй таинств и чудес, Во мне запечатленных. Ты человеком хочешь стать, Со смертными сравняться. Но суждено им умирать И суждено рождаться. Творить никчемный идеал Им суждено впустую. Но волны, умерев у скал, Родят волну другую. Их ждет счастливая звезда Или удары рока. Нам плыть в ничто и в никуда Без времени и срока. Жизнь, что явилась из вчера, Назавтра умирает. Угаснет солнце, но с утра Другое воссияет. Пусть перед смертью все равно И все — добыча тленья. Но все, что ей обречено, Достойно и рожденья. Лишь ты, пылая и скорбя, Живешь, конца не чая. Вели — и мудростью тебя Бессмертной увенчаю. Проси — и голос обретешь, Поющий глас стихии, За песней горы поведешь И острова морские. А если хочешь мощь явить И власть тебе по нраву, Мир расколю, чтобы слепить Ты мог себе державу. Тебе вручу я паруса, Оружье войск несметных. Пройдешь всю землю. Но нельзя Стать смертным из бессмертных. Зачем же ты не хочешь жить? Вернись к своей планете, Взгляни на землю и увидь, Что ждет тебя на свете. * * *
И вновь Лучафэр в небеса Взошел, как изначально. И свет в зените разлился Угрюмо и печально. Смеркается, и небосвод Темнеет постепенно, Встает из отдаленных вод Дрожащая Селена. Она восходит, свет излив На кроны чащ зеленых, Туда, где тень высоких лип Укрыла двух влюбленных. — Дай голову к тебе прижать В покое безмятежном И очи медленно смежать Под этим взглядом нежным. Лучом холодным просветли Мой разум беспокойный, Покоем вечным утоли Мятежность страсти знойной. Уйми бушующую боль Любовного страданья. Ты — первая моя любовь, Последнее желанье. Глядит Лучафэр на их лиц Немое выраженье, Он видит — руки их сплелись Как бы в изнеможенье. И пали лепестки с ветвей, Как капли дождевые, На головы земных детей, На кудри их льняные. И, нежностью опьянена, Она возводит очи, И вновь к Лучафэру она Взывает среди ночи: — Лучафэр, по лучу скользни Ко мне с высот бесстрастья, Проникни в лес и осени Мою любовь и счастье. А он трепещет в вышине Над холмами, над пущей, Указывая путь волне, В немую даль бегущей. Но уж не падает в моря Из выси беспредельной. — Не все ль равно — другой иль я Тебе, сосуд скудельный? Живите же в своем кругу Со счастьем человечьим. А я иным быть не могу — Я холоден и вечен. 1883
УШЛА ЛЮБОВЬ
Перевод М. Петровых