Шрифт:
Она помолчала.
– А что тогда останется?
– Покой и безмятежность. До самого конца.
Пауза. Долгая, долгая пауза. А ведь она не сомневается, осознал вдруг Алексей. Она ВЕРИТ, что я это сделаю.
– Нет, – старуха тряхнула седыми волосами. – Это моя жизнь, как бы она ни сложилась. Я не отдам ничего.
Чекалов осторожно поставил на стол чайную чашку.
– Спасибо вам за угощение, Клавдия Васильевна. И спасибо за разговор. У меня еще есть работа…
И уже в прихожей, отпирая дверь, она все-таки не удержалась.
– Скажи… ты бог?
– Ну вот… – Алексей чуть улыбнулся. – С чего вы взяли?
– А ты не отпирайся. Ты прямо скажи… или хотя бы черные очки носи. Сейчас многие носят.
Уже выходя из подъезда, Алексей хмыкнул, покрутив головой. «Не отпирайся», ну надо же… А впрочем, насколько помнится, истину могут глаголить не только младенцы, но и блаженные-юродивые, или как их там… короче, люди, уже слегка оторвавшиеся от этого бренного мира. Чей мозг не поглощен нацело решением сиюминутных жизненных проблем.
– … А может, мне его продать все-таки, дом этот? Какие-никакие деньги.
– Ну вот, опять… Теть Вера, ты глянь, что с ценами делается. Сейчас что-то продавать, все равно что выкинуть. Оглянуться не успеешь, как окажешься с пачкой никчемных фантиков. Продать дом, чтобы через год ведро оцинкованное купить за ту сумму…
– А ну как сожгут? Пустой дом стоит, чего проще. В деревне сейчас народ тоже испорченный стал.
– Да не сожгут. И потом, страховку я уже оформил.
Чекалов приобнял Веру Николаевну за плечи.
– Оставь уже свои пустые терзания, теть Вер. Не о том думать надо. Оглянуться не успеешь, как Юленька подрастет. И как он тогда пригодится, домик в деревне… Ну не на асфальте же лето ребенку проводить, сама подумай.
– Да ладно, ладно. Уговорил! – засмеялась женщина, демонстрируя отличные белые зубы. Вроде как не такие белые были еще недавно, мелькнула мысль… паста «Блендамет» действует, не иначе. И вообще, здорово изменилась за последнее время Вера Николаевна, подумал Алексей, исподволь разглядывая ее лицо. После смерти Юльки, как приехала, выглядела на все семьдесят пять, синие мешки под глазами, а теперь не дашь больше пятидесяти.
– Ты в последнее время молодцом у меня, теть Вер. Вот что значит хлопоты по хозяйству – некогда хворать, и все болячки отвалились. Хоть замуж выдавай!
Она разом сникла, увяла.
– Не надо так, Леша… плохая шутка.
– Ну ты чего, теть Вер? Да не обижайся ты на меня. Это ж я не со зла ляпнул, чесслово…
– Кстати, раз уж зашел разговор о женитьбе… – Вера Николаевна неловко улыбнулась. – Пусть она уже открыто приходит. Зачем прятаться?
– Кто? – Чекалов, наоборот, разом перестал улыбаться.
– Женщина, кто же еще. Которая к тебе ходит.
Алексей чуть склонил голову набок. Вот оно, шило из мешка…
– Откуда взято, теть Вера?
– Ох, Леша… Ну не слепая же я. И все понимаю. Ты молодой еще совсем, чего жизнь зря засушивать? Мне главное, чтобы она Юленьку любила, не обижала…
– Так, давай все по порядку, – Чекалов уселся на стул. – Женщина, говоришь… Аргументы?
– Ну зачем ты так, Леша… – Вера Николаевна явно расстроилась. – Я к тебе и Юленьке всей душой, а ты… Сказки рассказываешь, будто чай из двух чашек пьешь, и прочее. Не знаю, правда, отчего она платья покойной все примеряет, как-то ненормально это…
Она вздохнула.
– Все я понимаю, Лешенька. Оттого и домик в деревне не продавай и прочее все… Я ж не в претензии. Как скажешь, уеду, и живите счастливо… об одном только и попрошу – Юленьку потом привозите, хоть иногда…
Она всхлипнула.
– Как хоть звать-то ее?
Алексей плотно сжал губы. Что ж, когда-то и этот разговор должен был произойти. Отшутиться? Теперь уже не выйдет, пожалуй. А если сказать правду…
А, будь что будет!
– Так… – Алексей почти насильно усадил Веру Николаевну на диван, сам сел напротив, верхом на стуле, обхватив спинку руками. – А если я скажу, что кроме Юльки нет у меня никакой другой женщины? Да, я именно Юлию Семеновну Чекалову имею в виду.
Пожилая женщина в ответ растерянно моргнула.
– Я не вру, теть Вера, – он наклонился вперед, вглядываясь ей в зрачки. – Ты уверена, что ко мне приходит именно живая женщина?
В глазах Веры Николаевны протаял мистический ужас.
– Господи… Лешенька…
Нет, так не пойдет, сокрушенно подумал Алексей. Хватит в доме и одного сумасшедшего.
– Да покинут тебя ненужные страхи, – ровным механическим голосом произнес он, привычно вызывая внутри чувство раздвоения, превращающее заодно весь мир в набор стеклянных игрушек. – Все будет хорошо.