– Вот уж теперь...

– Или вы сейчас же заткнетесь, или я выкину в окно вас обоих, - произнес Ейща-ров необычайно вежливо, глядя куда-то в центр кухни.
– Только окно я перед этим закрою.

Эша подумала, что если в отношении нее наниматель вполне способен осущест-вить подобную угрозу, то в отношении Михаила, намного превосходившего его габа-ритами, такая угроза просто смешна. Но взглянув на изменившееся лицо шофера, по-няла, что тому угроза вовсе не кажется смешной, и смирно села на табуретку, сложив руки на коленях. Михаил с оскорбленным видом плюхнулся на табуретку рядом и надменно уставился на раковину. Эша скрежетнула своей табуреткой по полу, ото-двигаясь, и Михаил, не глядя на нее, скроил тошнотворнейшую гримасу.

– Так что за дело?
– осведомилась Эша пересахаренным голоском, и Ейщаров по-смотрел на нее странно невыразительным взглядом.

– Надо понимать, вы согласны?

– Я держу свое слово...

– ... и сковородки, - буркнул шофер и закурил. Эша заметила, что с зажигалкой он обращается необычайно бережно.

– Вы в состоянии читать?
– осведомился Ейщаров.

– Не очень, - Эша пододвинула к себе бумаги.
– У меня реакция на шок. Всякое бывало, но ножи в меня еще не метали.

– Это очень странно, - заметил Михаил, по-прежнему сверля взглядом раковину.

– Знаешь, тебе уже не обязательно тут находиться, - сообщил Олег Георгиевич.
– Ты же собирался заняться машиной.

– Не могу. У меня тоже реакция на шок.

Эша вздохнула и с обреченным видом сгорбилась над бумагами. Несколько минут она щурилась на печатные и рукописные строчки, потом вздернула голову и приня-лась усиленно тереть глаза.

– Честно говоря, я ничего не понимаю.

– Хорошо, давайте рассмотрим на предпоследнем примере, - Олег Георгиевич пролистал несколько страниц.
– Некий Геннадий Вальков, довольно состоятельный человек получает предупреждение о том, что в ближайшее время с ним приключатся многочисленные несчастья, и предложение предотвратить эти несчастья за опреде-ленную сумму. Вальков слегка настораживается, хотя в целом не придает этому осо-бого значения. И вскоре с Вальковым действительно приключается множество мел-ких и крупных неприятностей, но проблема в том, что все эти неприятности такого рода, что их нельзя уместить не только в рамки закона, но и в рамки здравого смысла вообще, потому что такого быть не может. Вот, - он протянул Эше бумаги, и та, сно-ва испустив тяжкий вздох, пробежала их глазами, потом подняла голову:

– Это шутка?

– Я пришел бы к вам ради шутки?

– Но это же полная бессмыслица! Вальков чуть не утонул в ванне, потому что спо-ткнулся, запутавшись в халате, и стукнулся головой... несколько ожогов неизвестно-го происхождения... аллергическая реакция на множественные пчелиные укусы... сломавшийся сотовый оказался забит мошкарой... постоянное нашествие насеко-мых... нападение стаи земляных ос?!.. они же не летают стаями!.. жена, переодева-ясь, сломала ногу... офисные компьютеры вышли из строя из-за проникновения та-раканов... дочь попала в аварию... в машину влетело множество стрекоз и напало на нее... да ну, так не бывает!.. частые падения, постоянный дискомфорт, плохое само-чувствие... Олег Георгиевич, даже если все это правда и не связано с чьим-то нале-ганием на алкоголь, это всего лишь человек, попавший в полосу неудач.

– Это один из многих состоятельный людей, попавших в полосу неудач, о которых их предупредили заранее, - поправил Ейщаров. Эша скривилась.

– Хорошо. На него навели порчу. В любом случае, вам-то какой интерес?

– В целом, если тщательно разобрать все эти неприятности, их причинами стано-вились либо насекомые, либо одежда, либо, - Олег Георгиевич сунул руку в карман и вытащил старую пятикопеечную монету, - вот это. На второй день после сообщения кто-то швырнул в Валькова и его сопровождение пригоршню монеток различного достоинства. Это - одна из них.

– Ну и что?
– скептически спросила Шталь.
– Максимум, что могло последовать - это пара синяков, да и то если б их забросали юбилейными рублями.

– Но вместо этого последовали многочисленные порезы, а один из охранников Валькова чуть не умер от артериального кровотечения.

– Да ладно!
– Эша посмотрела на монетку иным взглядом.
– Обычный пятак. Я бы еще поняла, если б он был заточен, но, - она осторожно взяла монетку, - это совер-шенно обычная денежка. Я ничего не ощущаю. Восемьдесят четвертого года... да, были времена!.. Мне уже был целый год...

Ейщаров отнял монетку и бросил ее Михаилу.

– Продемонстрируй.

– Ну нет!
– Шталь вскочила.
– Хватит с меня его демонстраций! Я...

– Сядьте и перестаньте вопить, - Ейщаров поморщился и потер висок указатель-ным пальцем.
– Господи, какой отвратительный голос... Давай, Миш.

– Демонстрирую, - объявил Михаил и метнул на Шталь опасливый взгляд, потом подбросил монетку на ладони.
– Если я сделаю так...
– размахнувшись, он запустил монеткой в стену, та щелкнула в метре над головой Эши, отскочила и закружилась на полу в затухающем танце, - ничего не будет.