Шрифт:
Нормандец медленно повернулся и посмотрел на девушку.
Глава девятая
Рианон не знала, куда отвести взгляд. Разумеется, подальше от темных вопрошающих глаз Брайса Фрешета, его сердитых чувственных губ и потной груди. Она уставилась на его грязные башмаки.
— Да, миледи? — Голос его прозвучал почти так же дерзко, как и у стражника.
— Это вы приказали не выпускать меня из Эннед-Бейча?
Фрешет бросил мечи на землю рядом со своей кожаной туникой и пошел к ней навстречу.
Она подняла голову и постаралась прямо смотреть на него, хотя он был полуголый.
— Это приказ лорда Синвелина, миледи. Он тревожится о вашей безопасности за пределами крепостных стен. Так, Мадок?
Валлиец ничего не ответил.
— Он вас не понимает, — напомнила Брайсу Рианон и, отстранив копье Мадока, направилась к Фрешету.
— Вы так думаете, миледи, — ответил он и, понизив голос, добавил: — Но я выяснил, что он ловко притворяется.
Мадок злобно посмотрел на Брайса.
— Я отвечу за безопасность миледи, — сказал Брайс, обращаясь к Мадоку.
Мадок что-то буркнул, а Рианон с Брайсом подошли к остальным солдатам, которые с любопытством на них смотрели.
— Они, к сожалению, ни слова не знают по-французски.
— Тем не менее вам удалось их рассмешить, — заметила она.
— Когда два человека хотят показать друг другу, как надо обороняться, и при этом оба клинка одновременно ломаются, солдаты находят это забавным.
Рианон и не подозревала, что такой грозный воин, как Брайс Фрешет, обладает способностью посмеяться над неудачей. Но она тут же вспомнила, что с ним следует держать ухо востро.
— Я не понимаю, почему мне нельзя выйти из замка, если другим это можно.
Смешинка исчезла из его глаз, и выражение лица вновь сделалось отчужденным.
— Пока вы находитесь в поле моего зрения, миледи, — решительно заявил он, — полагаю, что его светлость не станет возражать. — Он наморщил лоб. — А где он сам, миледи? Это у него вам следует спрашивать разрешения.
— Мне оно не нужно.
— Но от его общества вы ведь не отказываетесь.
— Я не… — Она замолкла: этому человеку не надо знать о ее чувствах. — Я здесь не узница, — сказала она.
— Разумеется, нет, миледи. Вы — желанная гостья.
Ей не понравился его насмешливый тон.
— В таком случае ко мне следует относиться с уважением. — Она посмотрела на его голую потную грудь.
Он покраснел, но тунику надевать не стал.
— Я занимаюсь с солдатами, а при этом лишняя одежда мешает.
Теперь покраснела Рианон. Она пошла по грязной дорожке к группе людей. Те, кто лежал на земле, поднялись на ноги и поклонились.
— Вот-вот пойдет дождь, миледи! — Брайс догнал ее. — Не лучше ли вам вернуться в зал к лорду Синвелину?
— Он спит.
— А! — многозначительно произнес Брайс. Она окинула его сердитым взглядом.
— Что вы хотите этим оказать?
— Я, миледи? Абсолютно ничего, — ответил он.
— Вы наглый, неотесанный нормандец! В ответ он с улыбкой поклонился, а Рианон уселась на пенек.
— Пожалуй, я останусь и полюбуюсь на это чудо — как вы управляетесь с людьми, которые вас не понимают.
Он пожал плечами и отвернулся. Худой, темноволосый Эрмин подошел к ним. Вид у него был взволнованный, и Рианон не могла понять отчего: он пугливо посматривал то на командира-нормандца, то на приближающуюся грозу. Наконец Рианон сообразила, что этот человек выступает как переводчик. Давалось это ему с трудом. Когда Брайс кончал говорить, тот долго молчал, подыскивая нужное слово. Люди слушали, но без особого интереса, а Брайс начинал раздражаться.
Рианон слезла с пенька и подошла к Брайсу.
— Они вовсе не глупы, — прервала она его разъяснения о том, что не следует слишком напряженно держать оружие, чтобы не вывихнуть кисть.
— Они невнимательны к тому, что я говорю, — пожаловался нормандец.
— Просто обычно они не сражаются мечами и считают, что ваши разглагольствования их не касаются, — объяснила Рианон.
— Разглагольствования?
— Ну урок или речь. Сколько человек здесь вооружены мечами?