— Прошу прощения, милорд. Я не предполагал, что для этого требуется ваше разрешение, поскольку гарнизоном командую я.

Рианон смотрела то на одного, то на другого. Она видела, что Брайс крайне недоволен, но сдерживается. А лорд Синвелин хотя и улыбается, но смотрит недобро. Брайс, несмотря на отсутствие титула, следовал правилу «положение обязывает», которое не мешало бы перенять и самому Синвелину.

Рианон теперь была совершенно уверена, что с Улой плохо обошелся кто угодно, только не Брайс Фрешет.

Новый раскат грома потряс воздух.

— Если позволите, я прикрою вас своим плащом, миледи. — С ласковой улыбкой Синвелин распахнул плащ, ожидая, что она юркнет ему под крылышко. Рианон эта мысль была настолько неприятна, что она приподняла юбки и кинулась через двор к башне.

— Что для валлийца дождь, милорд! — весело крикнула она.

С каменным лицом Синвелин посмотрел ей вслед, затем повернулся к Мадоку.

— Что ты видел?

Тот пожал массивными плечами.

— Они разговаривали, потом она смотрела на солдат, потом они опять разговаривали.

Вдруг Синвелин откинул Мадока к стене и прижал рукой его шею.

— Дурак! Как они разговаривали?

Покрасневший Мадок, брызгая слюной, прошипел:

— Говорили… и все. Я ничего… подозрительного не увидел, милорд!

— Клянешься жизнью?

— Клянусь! Если бы что не так, я бы сразу пришел к вам.

Синвелин успокоился и отпустил Мадока.

— Смотри, чтобы она больше не выходила за ворота. А если снова подойдет к Фрешету, скажешь мне.

— Неужели вы думаете?.. — Мадок с удивлением воззрился на своего хозяина.

— Нет, не она, а Фрешет может помешать.

— Так убейте его, — деловым тоном предложил Мадок.

— Ну и умник ты, Мадок. Ты что, забыл? Сестра Фрешета замужем за бароном Дегером. С таким наемником и такой женой я получу в союзники двух самых известных воинов Англии. Если же Фрешет проявит строптивость, то я найду возможность устранить его, и никто ничего не узнает — репутация сыграет против него.

Рианон вбежала в спальню и закрыла за собой дверь.

— Миледи?

Рианон обернулась — она не заметила Улу, которая, очевидно, прибирала в комнате, так как брошенные Рианон вещи были разложены, а постель застлана.

— Вы промокли, миледи, — сказала служанка.

— Я смотрела, как солдаты упражняются, и в это время начался дождь. — Рианон чихнула. — Надену-ка я голубое платье — оно потеплее.

Пока служанка развязывала шнуровку на платье Рианон, та решилась ее спросить:

— Скажи, что ты думаешь о лорде Синвелине?

Ула подошла к сундуку и вынула ярко-голубое шерстяное платье, теплое и уютное.

— Я о нем не думаю, — ответила она. — Не мое дело о нем думать.

Голос у нее дрогнул, и руки тоже. Рианон стала снимать влажное платье и продолжила свои расспросы:

— Его считают хорошим господином? Ула ничего не ответила, а молча взяла мокрую одежду и положила ее на стул.

Рианон, стоя в одной рубашке, рассматривала лицо Улы, на котором отразились гнев, ужас и презрение.

— Ты его боишься?

— Кого, миледи?

— Лорда Синвелина? Он тебя обижал?

— Нет, миледи, — поколебавшись, ответила Ула, но руки у нее дрожали.

Рианон поняла, что правдивого ответа ей не добиться, но ей и так уже все было ясно.

Служанка приподняла голубое платье, и Рианон продела руки в рукава.

— А Фрешет? — приглушенным голосом, поскольку просовывала голову в вырез, спросила она. — Он — хороший?

Ула молча натягивала на нее платье, но вдруг, не натянув донизу, отпустила.

— Ула! — Она удивленно посмотрела через плечо — на пороге спальни стоял улыбающийся Синвелин.

— Милорд! — выдохнула Рианон. Поняв, что они одни, Рианон отошла в глубь комнаты, натягивая на плечи незашнурованное платье. — Где Ула?

— Я ее отослал, — небрежно ответил он.

— Пожалуйста, уйдите! — потребовала девушка. — Я еще не оделась, как следует.

— Позвольте мне вам помочь. — Он медленно приблизился к ней.