В 1890 г. было заключено англо-германское Гельголанд-Занзибарское соглашение, по которому Германия отказывалась от своих притязаний на Уганду, Сомали, от некоторых своих владений, а также соглашалась на установление британского протектората над Занзибаром. За это она получила от Англии стратегически важный остров Гельголанд в Северном море. В это время Британии делались предложения о присоединении к Тройственному союзу, но они были отвергнуты.

В вильгельмовский период наблюдалась активная колонизаторская деятельность. Борьба за колонии была связана и с общими принципами эпохи империализма, провозглашавшей престижность для сильного государства обладание большим колониальным пространством. Поддерживал колониальные притязания Германской империи Пангерманский союз. В 1899 г. Германия существенно расширила свои колониальные владения, когда после поражения Испании в войне с США она приобрела у Испании за 17 млн марок ряд крупных островов в Океании. Во время путешествия по святым местам Вильгельм II заявил, что он является защитником 300 млн мусульман. В Стамбуле кайзер провел переговоры о предоставлении Германии концессии на строительство Багдадской железной дороги, которая должна была связать Берлин через Босфор, Малую Азию и Месопотамию с Персидским заливом. Окончательно договор был подписан в 1903 г., что еще сильнее укрепило политическое влияние Германии в Турции.

Понятие «мировая политика» связано в германской истории с именем канцлера Б. Бюлова, который в 1897 г. занял пост секретаря Министерства иностранных дел. В этом же году, выступая перед рейхстагом, он заявил: «Мы больше не хотим находиться ни у кого в тени, мы требуем собственного места под солнцем». Эта фраза была произнесена под воздействием мощного общественного движения, которое выступало за строительство морского флота, ведение активной колониальной политики и стремилось заставить другие страны считаться с интересами Германии в мировом масштабе. Программа строительства флота изменила свои задачи под влиянием А. Тирпица (1849–1930). Если Каприви делал ставку в этой политике на охрану флотом собственной морской границы, то адмирал Тирпиц предлагал создать такой флот, который бы в случае войны «с самой сильной морской державой» подвергался бы такому риску, что и она. Однако успехи Германии на ниве строительства флота, перевооружения армии, а также невиданный рост промышленного производства привели к внешнеполитической изоляции страны.

В начале XX в. Германия оказалась в ситуации международных кризисов. Не сумев предотвратить создание англо-французской Антанты в 1904 г., она стремилась разрушить русско-французский союз, предпринимала неудачные попытки обеспечить британский нейтралитет. По сути германская внешняя политика оказалась в тупике. Пример тому Марокканские кризисы 1905 и 1911 гг., вызванные стремлением Германии утвердиться в Северной Африке. Международная поддержка страны ограничивалась лишь Австро-Венгрией. На Альхесирасской конференции (1906) Германия оказалась в полной изоляции. Балканские войны 1912–1913 гг. также завершились не с тем результатом, который бы соответствовал целям Империи. Турция и Болгария, которых фактически поддерживала Германия, потерпели поражение.

Главной причиной краха Германской империи была не только мировая политика, но и глубинные внутренние проблемы: немцы так и не смогли стать накануне Первой мировой войны действительно единой нацией.

К началу XVI в. Италия оставалась пестрым конгломератом небольших государств, ключевую роль среди которых играли Миланское герцогство, Венецианская республика, Флорентийская республика, Папская область и Неаполитанское королевство. На севере и в центре Апеннинского полуострова существовало немало совсем мелких имперских владений. Подавляющая часть государств полуострова была монархиями, переживающими период централизации. Лишь в Венеции, Генуе, Луке и Сьене сохранялся республиканский строй – власть здесь сосредоточилась в руках патрицианской элиты. Но развитие социальной структуры итальянского общества существенно отличалось от общеевропейских тенденций. Во многом это стало результатом мощного экономического рывка, совершенного в XIV–XV вв. Развитие товарно-денежных отношений, успешное формирование мануфактурного производства, завершение процесса личного освобождения крестьян способствовали зарождению ранне-капиталистических отношений значительно раньше, чем в большинстве других регионов Европы. В сочетании с политической децентрализацией это обусловило сословную аморфность итальянского общества.

Особенно быстро росла численность и влияние городского населения – пополанства. Весьма пестрая во всех отношениях масса горожан включала купцов и банкиров, владельцев мануфактур и цеховых ремесленных мастеров, юристов и медиков, преподавателей и представителей творческих профессий. Наемные рабочие, подмастерья, внецеховые ремесленники, плебс составляли «тощий народ» (popolo minuto). Этот слой городской бедноты находился в бесправном положении и был постоянным источником социального напряжения. Верхушка пополанства напротив тяготела к феодальной элите общества.

В отличие от большинства стран Европы юридических ограничений для приобретения аристократических титулов состоятельными горожанами не было. Поэтому ряды итальянской знати пополнялись выходцами из среды патрициата и зарождавшейся буржуазии, которые покупали землю, титулы и звания. С другой стороны, многие аристократы занимались ростовщичеством и финансовыми спекуляциями, участвовали в торговых предприятиях.

Несмотря на выросшую социальную и экономическую роль пополанства, подавляющее большинство населения Италии по-прежнему составляло крестьянство. Оно также было весьма неоднородным по своему составу. В XV–XVI вв. шел процесс обезземеливания крестьян и формирования крупных латифундий. В большей степени была распространена аренда мелких земельных участков, а сами крестьяне нередко совмещали сельскохозяйственный труд с ремесленным. Незначительные прослойки лично свободных крестьян-собственников земли сохранились лишь в северных районах. На юге, напротив, по-прежнему существовали элементы феодальных отношений, а среди крестьянства был особенно высок уровень пауперизации.

Постепенная дифференциация населения способствовала формированию смешанной в социальном отношении элиты итальянского общества. Аристократическая знать и анноблированная верхушка пополанства стремились к ужесточению политической власти. По-прежнему велика была и роль католической церкви. Папская курия нередко напрямую вмешивалась во внутренние дела итальянских государств. К тому же церковь оставалась крупнейшим землевладельцем. В разных районах страны ей принадлежало в от 1/3 до 2/3 всех земель. Представители высшего духовенства часто занимали высокие административные и дипломатические посты.

Показательным примером является эволюция политического строя Флорентийской республики, который уже к середине XVI в. превратился в монархическую систему абсолютистского типа. Еще с 1434 г. здесь закрепился олигархический режим семейства Медичи, опиравшийся на городской патрициат. Изгнание Медичи в 1494 г. открыло почти 40-летний период борьбы за власть между олигархией и пополанами. Дважды во Флоренции восстанавливалась республика, но в условиях политической нестабильности Медичи неизменно возвращались к власти. По Конституции 1532 г. Флоренция была провозглашена герцогством, а при Козимо I Медичи (1537–1574) стала ядром Тосканского великого герцогства. В дальнейшем Козимо I и его сын Фердинанд (1587–1609) последовательно проводили политику централизации государственного управления и протекционизма. Социальной опорой тосканского абсолютизма стал союз аристократии и патрициата.