Главой исполнительной власти, высшим должностным лицом государства был объявлен президент США, избираемый на четырехлетний срок специальной Коллегией выборщиков от штатов и выполняющий функции главы правительства. Те же функции, но в местном масштабе передавались избираемым на два или четыре года губернаторам штатов. Это было важным завоеванием федералистов, поскольку одной из целей Конституционного конвента было создание сильной исполнительной власти, способной оперативно руководить жизнью обширного союзного государства. Идущий на выборы вместе с президентом вице-президент, представлявший другой штат, выполнял функции председателя сената – высшей палаты законодательного органа власти – конгресса. В штатах эти функции были возложены на законодательные собрания (легислатуры) штатов.

Компромиссный принцип в устройстве конгресса проявился в его двухпалатной структуре. Требование южан о представительстве, пропорциональной численности граждан (с учетом 3/5 рабов, названных «другими лицами»), было реализовано при формировании нижней Палаты представителей. Призыв северных штатов к соблюдению равенства прав всех членов федерации воплотился в устройстве сената, куда законодательными собраниями штатов избиралось по два представителя от каждого штата. Влияние законодателей опиралось на исключительные полномочия в сфере финансового регулирования (бюджет, пошлины и акцизы) и контроля, утверждение назначений на государственные посты, а также на право объявления импичмента президенту. Конгрессу передавалось право введения налогов в зависимости от потребностей государства и с учетом включения в прямое налогообложение части рабов, проживавших в конкретном штате (это правило вводилось с согласия южных штатов, получивших взамен право на продолжение ввоза рабов, названного «иммиграцией определенных лиц», в течение двух десятилетий – до 1808 г.).

Высшая судебная власть и право контроля за соблюдением Конституции возлагались на Верховный суд с пожизненным членством назначаемых президентом и утверждаемых конгрессом судей. Он стоял во главе независимой судебной системы. Впоследствии за ним закрепилось право интерпретировать Конституцию.

Суверенитет штатов остался как декларация, будучи существенно ограничен на деле утратой внешнеполитических и ряда финансовых полномочий, запретом на изменение конституционной формы правления и сецессию – выход из состава федерации по собственному решению. Штатам были предоставлены лишь полномочия местного самоуправления и установления избирательного ценза.

Текст Конституции федеративного государства мог вступить в силу после одобрения 9 из 13 штатов. Сторонники централизации называли себя федералистами. Они подвергались критике своих политических оппонентов – анти-федералистов-демократов в связи с опасением региональных элит утратить свое влияние с сокращением прав штатов и лишиться основных демократических прав, завоеванных в ходе борьбы за независимость и позволявших оказывать влияние на федеральные власти. Оспаривались правомерность деятельности Конституционного Конвента, который не был изначально наделен правом изменения государственного устройства и отмены конфедерации.

Для обеспечения успеха ратификационному процессу в отдельных штатах федералисты смягчили свою первоначальную жесткую позицию и согласились на дополнение текста Конституции 10 поправками о гарантиях основных гражданских свобод, получившими название «Билль о правах». Готовность политических противников к компромиссу во имя достижения общей цели, создание демократичного механизма внесения поправок в основной закон страны позволили создать Конституцию, действующую в США и сегодня. После ратификации Конституция вступила в силу в июне 1788 г. Первым президентом США 4 февраля 1789 г. был избран Джордж Вашингтон, а его вице-президентом стал Джон Адамс. В ноябре 1791 г. стал действовать одобренный конгрессом «Билль о правах».

Появление демократического федеративного республиканского государства в Новом Свете стало главным итогом заключительного этапа революционной Войны за независимость США. Формирование союзных органов власти завершило становление централизованного государственного аппарата буржуазного типа, свободного от большинства социально-политических пережитков, присущих Старому Свету. Поскольку в Америке никогда не существовали сословно-феодальные порядки в чистом виде, борьба за освобождение от насаждавшей их метрополии стала залогом успеха «нового уклада» либерально-рыночного типа.

Отделение от метрополии сопровождалось глубокими внутриполитическими изменениями. Наследие колониальных времен, вроде рабства или иерархического устройства местных органов власти, не помешало снять наиболее острые социально-экономические противоречия и на долгие годы ослабить конфликтный потенциал в обществе. Реализация на практике демократических идеалов, выработанных европейской общественно-политической мыслью эпохи Просвещения, выглядела как широкомасштабный социальный эксперимент, отношение к которому дополнительно политизировало европейские протестные движения. В отличие от Европы, где силы Старого порядка оказывали бешеное сопротивление революционным преобразованиям, и террор восставших был направлен на их физическое уничтожение и насильственную конфискацию собственности, в Североамериканской революции уравнительный пафос и недовольство масс были умело направлены в русло справедливой анти-колониальной борьбы.

Лидеры Войны за независимость сумели соединить лозунги свободы и собственности. Их стремление к быстрому достижению конкретного результата открывало дорогу компромиссу в духе политического реализма, трезвой оценки соотношения сил в каждом конкретном случае, что стало неотъемлемой чертой американской политической культуры. Предоставление широких гражданских прав населению делало его сопричастным управлению государством. Перспектива улучшения жизни после наделения землей, приобретения другой собственности участниками боевых действий была увязана не столько с требованием неимущих патриотов конфисковать и перераспределить земли монархистов (их переводили в государственное владение), сколько со строгим соблюдением закона, установленного революционными властями, с получением «официальных» векселей и других документов на легитимное владение свободными землями. Жертвы и несправедливости, присущие любому вооруженному конфликту, в США, конечно, были, но их было несравнимо меньше, чем в результате кровавого террора Английской или Французской революций. Лозунги «порядка и справедливости», под которыми действовала американская милиция и ополченцы, азарт законотворчества, которым были охвачены политики, осознававшие, что своими руками «творят историю», используя легитимные методы реформирования общества, создавали за рубежом благожелательное сочувствие новым американским властям, не допустившим хаоса, не отказавшимся от внешних долговых обязательств, сумевших защитить собственность иностранцев, но лишь отстоявших свои «законные» интересы от притеснений метрополии.