Шрифт:
Белый как мел рядовой испуганно посмотрел на сержанта, карандаш выпал из его пальцев и катался по полу салона:
– Они погибли? Все? – испуганно спросил солдат.
– Я не знаю! – во всю мощь своих легких заорал Бойл. – Садись за пульт и запускай свои чертовы ракеты!
В небе мелькнули призрачные остроносые тени.
Рауль второй раз промчался над колонной горящих машин и перескочил через горный хребет. По ту сторону зазубренных скал простиралась ровная как стол тундра. Через черное пространство арктической пустоши бежала длинная лента взлетно-посадочной полосы.
Датчик инфракрасного обнаружения вывел на правый дисплей «Яка» многочисленные технические постройки, а также черные коробки огромных авиационных ангаров. В северной части аэродрома назревал электромагнитный шторм. Доплеровская РЛС «Миража» захлебнулась в волне активных помех, система радарного обнаружения Thales Serval издала серию предупреждающих сигналов.
«Мираж» перевернулся на спину и активировал собственный контейнер РЭБ. Выбросив тепловые ловушки, Рауль обратился к Соколову:
– Красный-лидер, я только что прошел над бетонной взлетно-посадочной полосой. ВПП усилена комплексами ПВО и системами радиоэлектронной борьбы. Моя бортовая ЭВМ отказывается опознавать цели, наведение ракет невозможно. В подобных условиях спасательная операция обречена на провал.
– Принято, Рауль. Поддерживаю визуальный контакт с вражеской машиной. Взлетает со второй полосы, придется вогнать ее в землю.
На лице Рауля появилась гримаса страдания и боли:
– Вот вам и рыцари неба. Когда ситуация становится критической, кодексы и правила отправляются на свалку истории.
За спиной Рауля раскрылся громадный огненный цветок, «Мираж» тряхнуло, машина Шоле провалилась на двадцать метров вниз и едва не чиркнула брюхом о камни. Бортовая ЭВМ истребителя вывела на экран обширный список полученных повреждений. Авионика «Миража» функционировала, но многочисленные вспомогательные системы вышли из строя, устройства пожаротушения перестали работать, боевая начинка самолета отказывалась взаимодействовать с центральным процессором.
Рауль активировал частоту экстренной связи:
– Сергей, мы должны вернуться, перевооружить машины и спасти Джейн. Любой ценой, ты слышишь, любой ценой.
Сергей промолчал. Его «Фристайл» только что выскочил из области действия вражеской РЭБ и промчался над южной береговой чертой. Отстрелив последние «звездочки» [54] , Сергей выполнил бочку и прижал машину к темному простору неприветливой тундры.
Завершив маневр уклонения, Сергей произнес:
– Рауль, немедленно выходи из боя и возвращайся на остров. Джейн отыщу сам.
54
Звездочки – тепловые ловушки.
– Принято, Сергей. Старайся не выходить на дороги, держись подальше от перевалов и…
Связь прервалась, в наушниках послышалось гнетущее низкочастотное шипение. Помеха была направленной и полковник с опасением переключился на частоту Северского:
– Белка-1, требуется консультация по географии Южного острова. Можешь найти ровную твердую площадку, способную выдержать вес самолета?
– Анализ займет пару минут. Красный-лидер, тебя плохо слышно, держись, не пропадай из эфира.
– Постараюсь, но обещать не могу. Нас глушат со всех сторон! – в ярости прошипел полковник.
«Фристайл» развернулся над волнами бушующего океана и устремился обратно, к темным вершинам гор. Сергей прижал машину к воде и начал медленно сбрасывать скорость. Над каменистыми пляжами острова полковник выпустил воздушные тормоза и закрылки. Сильный воздушный поток, бушующий над склонами унылых хребтов, подбросил машину вверх, но Сергей нивелировал воздействие ветра, выпустив на свободу предкрылки и шасси. Когда скорость машины упала до 500 км/ч, «Як» начал подпрыгивать и проваливаться вниз, словно молодое необузданное животное.
«Не вздумай своевольничать, – подумал Сергей. – У меня горючки в обрез. Нам надо сесть на остров, а потом еще вернуться домой. На шалости нет ни единого лишнего литра».
В шлемофоне вновь «проснулся» аналитик:
– Красный-лидер, площадка найдена, вектор 110, пять километров к северо-востоку от береговой черты. Сядешь на древнее вулканическое озеро.
– Лед не прожгу?
– Полагаем, что нет, панцирь озера относится к третичной эпохе.
До ушей Сергея донесся встревоженный голос Голландца.