– Принято, командир, тягач на подходе. Не забудь проверить тормоза передней стойки.

Щелкнув тормозным тумблером, полковник добавил:

– Тормоза разблокированы, двигатель выключен, подготовка к транспортировке завершена.

Левая часть ангара озарилась светом проблескового маячка. Мощный аэродромный тягач резво подкатился к носовой стойке «Яка» и, выпустив из трубы струйку серого дыма, недвижимо застыл перед вытянутым обтекателем РЛС. Дверь транспортера распахнулась, из недр машины выскочил Станислав – молодой помощник Петренко. Тревожная пауза завершилась лязгом магнитных захватов, фюзеляж истребителя покачнулся.

– Пристыковались, командир. Проверь электронику шасси.

Сергей пробежал пальцами по сенсорному дисплею МФУ.

– Повреждений силовой структуры нет, можем выезжать.

Петренко подтвердил прием команды, тягач тронулся с места. Истребитель вздрогнул и уверенно последовал за приземистым транспортером по свободному пространству ангара.

Покинув извилистый лабиринт двигателей и машин, тягач выбрался на открытый воздух и остановился у края рулежной дорожки. Свет его проблесковых маячков с трудом пробивался сквозь бушующую завесу непогоды. Видимость была отвратительной, снег призрачной стеной валил с неба. Когда океанский ветер рассеивал пелену, перед глазами Соколова представали темные контуры аэродромных сооружений. Через мгновение ветер менял свое направление, силуэты технических построек вновь исчезали в воющей мгле.

– Командир, ты точно решил лететь? Погода отвратительная, – раздался в наушниках тревожный голос Петренко.

– Мы на самом краю антициклона, к моменту моего возвращения небо очистится.

– Ну, тогда я отключаю захваты.

Глухо щелкнули магнитные держатели, «Фристайл» покачнулся. Тягач взревел дизельным двигателем и растворился в ревущем буране. Огонек транспортера весело мигнул пилоту и вскоре пропал, исчез в покрывале смертоносной пурги.

Переключившись на диспетчерскую частоту, Сергей запросил разрешение на взлет. Реакция дежурного офицера была мгновенной:

– Красный-лидер, вы не значитесь в списках воздушного патруля. Освободите полосу для посадки разведчиков.

– Прошу разрешить вылет в целях прояснения тактической обстановки, – упрямо произнес Сергей.

– Повторяю, вы не значитесь в электронных списках, у вас наименьший приоритет взлетно-посадочных операций. Ждите своей очереди, Красный-1. Подтвердите прием.

– Подтверждаю, – без особого энтузиазма протянул полковник.

Вдоль края ВПП ослепительно вспыхнули посадочные огни, последние слова Соколова потонули в грохоте ревущего двигателя. Через мгновение по бетонному покрытию аэродрома промчался сверхзвуковой разведчик. Вслед за первой машиной на полосу опустилась вторая, а потом и третья. Силовые установки «Бэкфайров» порождали стремительные воздушные вихри, которые поднимались над бетонным покрытием аэродрома, мчались за веретенообразными самолетами и разваливались при встрече с постройками, вышками и другими препятствиями.

Динамики шлема ожили, в них раздался суровый мужской голос:

– Красный-лидер, как слышите? Взлет запрещен, текущие погодные условия не благоприятствуют полетам.

Сергей задумался. По всей видимости, диспетчеры отменили взлет большинства фронтовых машин. В воздух поднимались лишь морские разведчики да транспортные самолеты, использовавшие антициклон в качестве эффективного маскирующего средства.

– Разрешите взлет с Северной полосы?

– Ответ отрицательный, ее только что накрыл снежный шквал. Последний вылет состоялся пять минут назад, в воздух поднялась машина из эскадрильи «Мистраль».

Диспетчерская частота заполнилась шумами внешних помех.

Сергей раздосадованно фыркнул и положил руку на рычаг дросселя.

– Белка-1, я взлетаю. Подтвердите прием команды и включите маячок лазерного наведения.

– Красный-лидер, ты в своем уме? – изумленно воскликнул Северский. – Полоса занята, вертикальный взлет в такую погоду совершать опасно.

– Опасно и нельзя – две разные вещи, – уверенно отозвался Сергей.

В ответ на дисплее бортовой ЭВМ вспыхнула яркая точка навигационного сигнала. Полковник активировал подъемные двигатели и решительно передвинул дроссель на шесть делений вперед. Тяга парных РД-41 стремительно возросла, до ушей Соколова донесся оглушительный рев, нос «Фристайла» рывком приподнялся вверх. Сергей потянул на себя ручку управления и основные стойки «Яка» оторвались от земли. Когда рычаг дросселя добрался до отметки «60 процентов», машина вздрогнула и наклонилась на десять градусов влево.

«Сильный порыв ветра, – пронеслась в голове Соколова тревожная мысль. – Восемнадцать-двадцать метров в секунду, практически ураган».

Полковник стабилизировал машину, активно работая элеронами и хвостовым оперением. Поднявшись на десять метров вверх, Соколов активировал маршевый Р-79, рукоять дросселя уперлась в верхнюю планку ограничителя. Из адаптивных сопел машины вырвались струи ярко-рыжего пламени, и «Як» стремительно ушел в серую глубину штормового неба.

Пробив плотный слой низколетящих облаков, «Фристайл» вырвался из тисков удушающего снегопада. Перед глазами Сергея предстала величественная картина полярного несбосвода. Западная, более темная часть горизонта, была утыкана тусклыми иголками звезд. Восточная часть окрасилась розовыми лучами заходящего солнца. Свинцовая поверхность арктического океана скрывалась под мягкой периной непогоды.

Сергей оторвался от изучения небесных красот и убрал выпущенные шасси. На экранчике МФУ высветилась электронная карта архипелага. Пальцы полковника ввели в недра ЭВМ новый курс, машина обработала входные данные и самостоятельно скорректировала вектор полета.

Повинуясь приказам автоматики, «Фристайл» выпустил закрылки и завалился на правый бок. Солнце скрылось под брюхом верткой машины, в кабине потемнело. Фосфоресцирующие стрелки приборов ожили, засветились тусклыми синими огоньками.