— Кто? — круто остановился начальник заставы.

— Я утром, на рассвете пришел к Солдатенкову, разбудил его и сказал, что от взрыва следует воздержаться. Что это место можно обойти. Я предупредил его об угрозах… о письме то есть…

— И что же?

— Он был какой-то мрачный, возбужденный. «Не мешайте мне спать, прораб, — говорит. — Я сильно наработался за день».

— Почему же вы не пришли ко мне? — снова вскипел Сабо. — Это ваша большая ошибка, Макаров. Непростительная ошибка. Вы хотите жить в одиночку, а это не выйдет. У нас коллектив. Мы все вместе воюем за общее счастье.

— И на черта им нужна эта гора? — мрачно выдавил из себя Макаров. — Чего они хотят от нас, что им нужно?

Сабо внимательно посмотрел на прораба.

— Им нужно, чтобы мы отступили, чтобы мы отказались от богатств, таящихся в этих горах. Они делают все, чтобы помешать нам стать еще богаче и сильней. Неужели непонятно?

Макаров встал.

— Дорога все равно будет построена, — твердо произнес он. — А за свою ошибку я готов нести любую ответственность…

Сабо тяжело вздохнул.

— Человека нет, вот что самое главное.

…Был ясный солнечный день. Горы стояли залитые солнцем, темные, неподвижные, врезываясь своими бесчисленными уступами и зубцами в чистое, голубое небо.

По такиру, направляясь к месту погребения, двигалась процессия. Люди шли к девяносто пятому пикету, где решено было предать земле останки бригадира Сергея Солдатенкова. Гроб его, обитый красной материей, стоит на кузове автомашины, медленно двигающейся по гладкой поверхности такира.

Первыми за гробом шли девушки. Они не плакали, только судорожно вздрагивали их худенькие плечи. За девушками шла бригада, потерявшая своего руководителя и товарища по работе. Вместе с другими, низко опустив голову, шагал Макаров.

Чуть поодаль двигался военный оркестр и взвод пограничников в пешем строю с винтовками на плечо.

Процессия двигалась в глубоком и тягостном молчании.

И только когда приблизилась к месту недавно произведенного взрыва, открывшего дорогу в горы к руднику, оркестр заиграл траурный марш.

Печально загремела медь военного оркестра. Как будто черные птицы поднялись в небо и закрыли его своими широко распахнутыми крыльями.

Все глуше звенит траурная медь, все ниже наклоняются головы людей. Над молчаливой степью, над угрюмыми неподвижными предгорьями и скалами льется скорбная мелодия.

Да, в борьбе роковой с ненавистными врагами, во имя того светлого и человечного, что несли мы в далекие степи и высокие горы, в глухую тайгу и северные льды….

Процессия останавливается у девяносто пятого пикета.

Над местом взрыва возвышается высокая гора. Там, на вершине, решено похоронить бригадира.

Со стороны поселка Горного движется группа людей. Это геологи. Впереди шагает, наклонив голову, печальный Мирченко.

Толпа все увеличивается, но никто не нарушает царящего вокруг молчания. Давно уже молчит оркестр. Тишина становится все тягостней, все напряженней.

Макаров поднимается на бровку дороги, образовавшейся после взрыва. В руке его зажата выгоревшая на солнце кепка, и ветерок свободно шевелит его черные, падающие на лоб волосы.

Он отбрасывает их резким движением, поднимает руку, требуя тишины.

— Товарищи, — говорит он, и голос его дрожит от волнения. — Сегодня мы хороним Сергея Солдатенкова, рядового бойца первой пятилетки. Здесь нет ни отца его, ни матери, ни кого-либо из родных. Вдалеке от родных мест сложил он свою буйную голову. Но жизнь свою он отдал за нашу советскую землю, за ее счастье. Мы решили похоронить его здесь, на решающем участке строительства. Пусть эта Безымянная гора получит его имя, и пусть в сердцах людей навеки останется его подвиг…

Кто-то громко заплакал. Это Маруся. Плечи ее содрогаются от судорожного рыдания, она не отнимает от глаз платка.

К автомашине подходят землекопы и берут гроб на руки. Они поднимают его на плечи и несут на вершину горы, которая еще вчера называлась Безымянной. Отныне она будет гора Солдатенкова.

В глубоком молчании гроб опускают в могилу. Раздался залп, второй, третий…

Вновь наступает тишина. И вдруг — грохот. Огромный обломок скалы, чудом устоявший в момент взрыва, потерял равновесие и, словно нехотя, рухнул вниз.

Перевернувшись несколько раз, он перекатился через дорогу, никого не задев, и замер на такире. А там, где только что висел этот камень, в образовавшемся проломе между гранитными уступами, мелькнула фигура человека в чалме и быстро исчезла. Человек мелькнул всего лишь на одно короткое мгновение, но все успели заметить его.

— Что же вы, что же вы! Ловите его, ловите!

Это закричала Нина. В тот же миг пограничники бросаются к вершине горы.

Нина опускается на землю. Тело ее содрогается от рыданий. Макаров силится успокоить ее. Она выкрикивает сквозь рыдания: