Олливандер побледнел. На фоне снежно-белой подушки его лицо казалось сероватым, глаза, огромные, воспалённые, выпучились, как будто от страха.

— Думаю, всего одна палочка, — прошептал он.

— И ею интересуется Сами-Знаете-Кто, правильно? — спросил Гарри.

— Я… как? — хрипло произнёс Олливандер и умоляюще посмотрел на Рога и Гермиону, словно прося о помощи. — Как вы об этом узнали?

— Он хотел, чтобы вы рассказали ему, как преодолеть связь между нашими палочками, — продолжал Гарри.

Олливандер, казалось, был в ужасе.

— Он пытал меня, вы должны это понять! Заклятие Круциатус, мне… мне ничего другого не оставалось, кроме как рассказать ему то, что я знал, о чём догадывался!

— Я понимаю, — сказал Гарри. — Вы сказали ему о парных сердцевинах? Сказали, что ему нужно просто взять на время палочку у другого волшебника?

Олливандер был испуган, ошеломлён тем, сколько Гарри знал. Он медленно кивнул.

— Но это не помогло, — продолжал Гарри. — Моя палочка всё равно одолела ту, которую он взял у кого-то. Вы не знаете, почему?

Олливандер медленно покачал головой, так же, как перед этим кивал.

— Я никогда… никогда о таком не слышал. Ваша палочка творила в ту ночь нечто необычайное. Связь между сердцевинами-близнецами — чрезвычайно редкое явление, но почему ваша палочка сломала ту, чужую, я не понимаю…

— Мы с вами начали говорить о другой палочке, о той, что меняет владельца путём убийства. Когда Сами-Знаете-Кто понял, что моя палочка сделала что-то необычное, он вернулся и спросил о той, другой, верно?

— Откуда вам это известно?

Гарри не отвечал.

— Да, он спрашивал, — прошептал Олливандер. — Он хотел знать всё, что я только мог рассказать ему о палочке, известной в разное время как Жезл Смерти, Палочка Судьбы или Сильнейшая палочка.

Гарри бросил взгляд в сторону, на Гермиону. Она, похоже, была потрясена.

— Тёмный Лорд, — проговорил Олливандер приглушённо, с робкими интонациями, — всегда был доволен той палочкой, которую я ему сделал — тис и перо феникса, тринадцать с половиной дюймов — пока не обнаружил связь между сердцевинами. Теперь он ищет другую, более могущественную палочку, как единственное средство победить вашу.

— Но он скоро узнает, если уже не узнал, что моя палочка сломана и её нельзя исправить, — тихо произнёс Гарри.

— Нет! — воскликнула Гермиона с испугом в голосе. — Гарри, он не может это узнать, как бы он…?

— Приори Инкантатем, — пояснил Гарри. — Гермиона, мы оставили у Малфоев твою палочку и ту, другую, из тёрна. Если их как следует проверят, заставят воспроизвести последние заклинания, которые они выполнили, то увидят, что твоя палочка сломала мою, увидят, что ты пыталась её починить и не смогла, и поймут, что с тех пор я пользовался той, терновой.

С её лица отхлынул и тот слабый румянец, который вернулся было к ней после их прибытия сюда. Рон посмотрел на Гарри с упрёком и сказал:

— Давай сейчас не будем об этом беспокоиться…

Но мистер Олливандер перебил его:

— Тёмный Лорд стремится завладеть Сильнейшей палочкой уже не только ради вашего уничтожения, мистер Поттер. Он вознамерился получить её, потому что считает, что она сделает его по-настоящему неуязвимым.

— А это правда?

— Обладатель Сильнейшей всегда должен бояться нападения, — ответил Олливандер, — но следует признать, что эта мысль… Тёмный Лорд, владеющий Жезлом Смерти… впечатляет.

Гарри вдруг вспомнил, как он был неуверен при их первой встрече, нравится ли ему Олливандер. Даже сейчас, после того, как Вольдеморт держал его в плену и пытал, мысль об этой палочке в руках Тёмного Лорда, похоже, завораживала его настолько же, насколько и отталкивала.

— Вы… значит, вы и правда верите, что такая палочка существует, мистер Олливандер? — спросила Гермиона.

— О да, — подтвердил Олливандер. — Да, есть прекрасная возможность проследить путь этой палочки в истории. Разумеется, есть пробелы, и долгие, когда она исчезает из вида, на время утерянная или спрятанная, но она всегда возникает снова. У неё есть определённые характерные особенности, узнаваемые для тех, кто посвящён в мастерство. Существуют письменные свидетельства, порой неясные, изучение которых я и другие мастера считаем своим долгом. Они производят впечатление подлинных.

— И вы… вы не думаете, что это, возможно, сказка или миф? — с надеждой спросила Гермиона.

— Нет, — ответил Олливандер. — Обязательно ли она должна переходить из рук в руки через убийство, этого я не знаю. У неё кровавая история, но это, возможно, просто оттого, что она настолько желанный предмет и вызывает такие страсти среди волшебников. Бесконечно могущественная, опасная в плохих руках, невероятно притягательная для всех нас, изучающих силы палочек.

— Мистер Олливандер, — произнёс Гарри, — вы сказали Сами-Знаете-Кому, что Сильнейшая палочка была у Грегоровича, да?