впрямь захоронили заживо. Проклятье! Да что же мне делать?! Так и погибать

здесь, в этом дурацком саркофаге? И никогда больше не увидеть ни солнца, ни

леса, ни реки, ни людей?! Слезы выступили у меня на глазах. И тут слышу чью-то

легкую поступь. Гляжу — а это Пашка идет! Я сделал невероятное усилие и, разомкнув губы, произнес: «Пятница, помоги!» Но голос получился такой скрипучий

и неестественный, точно это возопил монстр, восставший из ада! Эхо подхватило

мой вопль и он гулко забился в недосягаемой свинцово-серой вышине сводов

пирамиды. От услышанного у бедной девчонки, должно быть, сердце ушло в пятки.

Туча испуганных летучих мышей заметалась во мраке, отчаянно вереща и поднимая

клубы пыли. Но Пашка вовсе не испугалась и подошла к саркофагу.

— Ну что, Жора-Обжора,

вот до чего довело тебя твое неверие! — ехидно произнесла она.

— Помоги, Пятница,

пожалуйста! — снова прохрипел я.

— А не ты ли поливал

меня ледяной водицей? Вот теперь сам и лежишь, как холодный айсберг!

Бесчувственный чурбан… Так тебе и надо!

Я хотел сказать что-то,

но губы опять сомкнулись, и я лишь застучал зубами.

— Эх, ты! Ну ладно,

помогу… — сжалилась девчонка и, подняв с пола увесистый меч, тускло

сверкающий рубинами и изумрудами, в два-три взмаха разнесла надоевший саркофаг

вдребезги. Я от неожиданности не удержался на постаменте и рухнул на мраморные

плиты. Но, чтобы не было больно от удара, взял да и проснулся…

Ох, ребята, как же я

тогда замерз! Я лежал, согнувшись калачиком, зажав руки в коленках. Все мое

мокрое тело посинело и покрылось крупными мурашками. Зубы стучали. Подвывая

точно волк на луну, я кое-как поднялся и принялся разминать свои суставы и

мышцы. Какие-то мелкие камешки и хвоя так впились в плечи, что и не думали

отлипать, отпечатавшись на моей коже, как древние растения на угольных срезах.

Было раннее утро. В

пещере уже отчетливо различались стены и своды. Паутина пестрела сотнями

запутавшихся в нее мошек. Девчонка лежала у стенки спиной ко мне тоже

сложившись «по-старушечьи». Видать, и ей было прохладненько!

Кряхтя и ахая, я

заставил себя сделать несколько резких приседаний, а потом упал и отжался

десять раз, затем побоксовал по-тайски невидимого противника и немного

станцевал в стиле брейк-данс. Согревшись и прогнав остатки сна, я выглянул из

пещеры. Но ничего не увидел! Да-да! Прямо передо мной разливалось безбрежное

молочное море, из которого кое-где проглядывали темно-розовые кисельные берега, то бишь гранитные выступы. Я, грешным делом, хотел даже ужё пригубить эту

сливочную массу, но вовремя спохватился. Минут пять я стоял, всматриваясь в

белое бескрайнее пространство, потирая глаза и соображая, где же мы находимся и

что с нами вчера было. А когда все вспомнил, то и догадался, что это на реку и

близлежащие горы опустился под утро ну очень плотный туман. После грозы стало

гораздо прохладнее.

Я, поеживаясь, вернулся

в пещеру. Вот так погодка! Да в таком молоке нас ни одна собака не отыщет, ни

один вертолет не заметит! Что же, еще день тут куковать?! Страшно захотелось

есть. Я обшарил все карманы и разложил их содержимое на мшистый валун.

Предметов оказалось немного: ключ от дома с брелоком-фонариком, мобила, расческа, полупустая зажигалка, жутко растаявшая жвачка, перочинный ножичек да

рубля два мелочью… Вот и все мое богатство, если, конечно, не считать

серебряного крестика на шее, напульсника «СПАРТАК» на левом запястье да

маленькой серьги в правом ухе. Солнца видно не было и подсушить эти вещи не

представлялось

возможным. А как же хотелось поскорее звякнуть домой и утешить родителей и тетю

Клаву, да и огонек развести бы хоть небольшой было пределом желаемого… Я

вздохнул и принялся отделять жвачку от обертки, хотя и понимал, что эта штука

лишь еще больше усилит мой аппетит. Но все равно хоть что-то я должен был

обязательно пожевать. Освободить резинку не удалось, и тогда я положил ее в рот

вместе с бумажкой. Поднялась Пашка-Пятница. Согнувшись, как бабулька-уключница, и засунув озябшие ладони в широкие рукава платья, она, осторожно ступая на

камни, подошла ко мне. Прохрипела: