— Ты специально занималась этим вопросом? — спросил он девушку.

— Не совсем. Эди в прошлом году посвятил им курсовую, мы немного это обсуждали. Здесь есть книги, но их мало.

— А Пибу стала такой важной дамой! И объяснить толком ничего не желает. Видите ли, лезем мы к ней, утомляем, от дел отрываем, — Рики изобразил, и Селена рассмеялась. — Надеюсь, Джим о ней не пронюхает. Дамблдор еще отвяжется, а он — нет.

На это Селена резонно заметила, что Джим не говорит по–русалочьи.

— Ты же сам сказал, Пибу становится взрослой и заносчивой. Община дает ей какие-то поручения. Хотя, пока еще она со мной разговаривает.

Обязанности старосты занимали Селену больше, чем изучение языка русалок, и ей это не нравилось. Рики решился рассказать ей о том, что первоначально планировал держать при себе.

— Знаешь, в прошлом году Верховная селедка, тьфу, главная русалка отругала меня за то, что я на нее плохо влияю, — признался он.

На самом деле, ему было не так уж и важно, о чем говорить. Слизеринец просто хотел побыть с девушкой подольше, потому что другая такая возможность представится не так скоро, как хотелось бы. Ведь Рики знал порядки в школе и предполагал, что предстоящий спуск в подземелья вряд ли может считаться уважительной причиной, чтобы не делать домашнее задание. Скорее наоборот. Не объяснять же ему при всем классе, что у него были более важные дела, и какие именно. За такое нарушение конспирации Снейп его, чего доброго, на весь оставшийся год завалит взысканиями; не говоря уж о том, что одноклассники теперь и так по любому поводу на него думают.

Селена согласилась, что время, отведенное на библиотеку, ему следует продлить, а свободное — сократить.

— Можешь рассчитывать на меня с трансфигурацией, — пообещал позднее Лео на всякий случай.

Рики вздохнул. Он даже забыл, что урок МакГонагол в пятницу обычно подразумевал, что она задаст кучу всего на понедельник.

В четверг из Большого зала он поднялся прямо в библиотеку и долго не поднимал головы от научных трудов. Он поставил себе цель разобраться с как можно большим количеством письменных работ, и, как ни странно, вроде бы преуспевал. Он почти не двигался, не отвлекался, разве что время от времени менял книги. Казалось — все, он устал окончательно, и вот сидит себе дальше, и вроде бы еще ничего.

Кто-то к нему подсаживался, он здоровался, не особо отвлекаясь, и продолжал. Откладывал исписанный пергамент, чтоб он высох, и брался за новый. При этом Рики сомневался, что завтра вспомнит хотя бы половину того, что перелопатил сегодня.

И настал момент, когда он вроде все видел, но перед глазами все плыло.

А потом — он не помнил, чтобы поднимался с места. В чувство его привел только окрик мадам Щипц.

— Эй, Макарони! Что это Вы делаете?

Прежде Рики требовалось самому понять это. Он обнаружил себя возле окна, держащегося за раму; или нет, он зачем-то проводил по ней рукой. Как со стороны услышал он собственный голос, однако говорил именно то, что собирался сказать:

— Простите, здесь душно. Хотел просто глотнуть свежего воздуха.

Эта ложь казалась ему самым правдоподобным объяснением, хотя на его памяти еще никто не пробовал устроить сквозняк в библиотеке. Он убрал руку и повернулся к библиотекарше.

— Неудивительно, — фыркнула та, плотнее укутываясь в шаль; не от холода, скорее — чтоб чем-то занять руки и не выдать нервозности. — Ты с обеда здесь сидишь. И вид у тебя, когда ты вышел из-за стола, был совершенно отсутствующий, — ее передернуло. Определенно, ему удалось напугать почтенную ведьму.

Но это не помешало ей пропустить его через всю строгую процедуру сдачи книг. Только тогда Рики обнаружил, что они, кажется, вообще одни в библиотеке.

— А где все? — поинтересовался он.

— На ужине, — проинформировала мадам Щипц.

Она вышла вместе с ним, заперла дверь и ушла вперед.

Рики слишком устал, чтоб рассказывать кому-то о происшествии в библиотеке. На другой день он, следуя инструкции профессора Снейпа, занимался своими делами, которых, казалось, не становилось меньше.

С вечера приехал профессор Малфой. Сам Рики видел его только издали, за учительским столом. Позже в гостиной «Слизерина» говорили, что он, как всегда, очень любезен, охотно здоровался со всеми знакомыми и теми, кто помнил его по прошлым посещениям школы.

— Он, конечно, уделит время своей ненаглядной доченьке, — снисходительно предположила Дора. — И потому вряд ли сюда заглянет, ей же нельзя.

— Могут сделать исключение, — с сомнением заметила Тиффани.

— Его делали по твоей просьбе для Гермионы, — напомнил Рики. — И по важному делу: она тогда к котятам приходила! К тому же, пароль недавно меняли.

Сам он ничего не имел против появления Мери, однако надеялся на спокойный вечер перед заданием. И эксперт, вероятно, хотел того же, поскольку не побеспокоил его. Впрочем, другие тоже.

И вот пришла та самая суббота. После завтрака Рики отправился в библиотеку, на удивление сосредоточенно работал часа два, и лишь оттуда вечно недовольный Филч отправил его в учительскую. Причем завхоз не отпустил ни одного своего обычного предположения относительно бессовестных учеников, глядел настороженно, как будто стремился завершить свои обязанности поскорее, так что Рики снова предположил, что он в курсе событий.