Естественно, что монетаристская ориентация Тэтчер и ее ближайших единомышленников как нельзя более устраивала влиятельные круги Сити, и нет ничего удивительного в том, что они оказывали ей самую решительную поддержку. Правда, поддержка эта никак не афишировалась, если, конечно, не считать воздействия на общественное мнение через находящуюся под влиянием этих кругов прессу.

Все это позволило Тэтчер довольно спокойно реагировать на угрозы со стороны КБП и ее руководства. Как писала в конце 1980 г. газета "Морнинг стар", там, где раньше слово КБП было "законом для консервативных правительств, нынче, как кажется, оно пропускается мимо ушей" [234] .

Разумеется, слово КБП и раньше не было "законом" для консерваторов, однако факт существенного снижения влияния этой организации и представляемого ею промышленного капитала при М. Тэтчер подмечен газетой в принципе верно. Примечательно, что, критикуя правительство Тэтчер и требуя от него тех или иных уступок, КБП одновременно не уставала заверять его в своей общей поддержке. Это относилось прежде всего к его линии на снижение налогов и высвобождение предпринимательской инициативы, жесткой экономии расходов на социальные цели, ослабление рабочего движения и профсоюзов. По всем этим вопросам КБП была гораздо ближе к Тэтчер, Хау и Джозефу, чем к их оппонентам, и неудивительно, что уже к июлю 1981 г. наметившийся было союз умеренных и КБП распался. Не желая идти на принципиальную конфронтацию с премьером, КБП предпочла добиваться от него частичных уступок в области налогообложения и создания более благоприятного инвестиционного климата [235] .

Ослабление влияния промышленных кругов бизнеса вовсе не вело автоматически к повышению зависимости правительства от финансового капитала и Сити, и, судя по дальнейшим его шагам и по мерам по наведению порядка в сфере финансовых операций, оно отнюдь не превратилось в марионетку этой влиятельнейшей части истеблишмента. Существовавшие в мире бизнеса противоречия помогали тэтчеристскому руководству сохранять свободу рук, хотя, разумеется, и весьма относительную.

В политическом плане наиболее серьезную поддержку Тэтчер получала от рядовых парламентариев - тори, общению с которыми она отдавала немало времени. Особенно активно держали ее сторону заднескамеечники из "группы Боу", объединяющей парламентариев в возрасте 35 лет и меньше. Знаменательно, что, выступавшая в течение большой части послевоенного периода с умеренно-левых, "прогрессистских" позиций, эта группа заняла с конца 70-х годов жесткую протэтчеристскую линию и, как писала "Таймс", "превратилась в один из активных монетаристских мозговых трестов правительства" [236] .

Лишь отдельные заднескамеечники осмеливались открыто выступать с критикой линии, занятой премьером, да и то большей частью по конкретным вопросам (сокращение ассигнований на те или иные социальные и социально-экономические программы, жесткая линия в области иммиграции [237] и т.п.). В целом же, судя по тому энтузиазму, с которым встречали Тэтчер участники заседаний Комитета 1922 г. [238] , объединяющего всех заднескамеечников, поддержка парламентского большинства ее политике даже в самые критические для правительства 1980 и 1981 гг. была практически гарантирована. Это же подтверждали и более основательные изыскания. Согласно обследованию, проведенному в мае - июле 1980 г. по инициативе еженедельника "Нью стейтсмен", лишь около 100-120 консервативных членов парламента, т.е. трети всей фракции, можно было бы отнести к категории умеренных тори, причем менее половины из них (от 40 до 50) относились к разряду "твердых антитэтчеристов". По наиболее важным проблемам (монетаристские методы контроля над денежной массой, снижение налогов на прибыли, антипрофсоюзное законодательство, снижение правительственного контроля над промышленностью, ключевая роль крупного и мелкого частного бизнеса) тэтчеризм поддерживало от 71 до 94% членов парламента - консерваторов [239] . Статья называлась "Тэтчеризм: что думают члены парламента". Видимо, что было одно из самых первых, если не самое первое появление слова "тэтчеризм", которое вскоре стало общепринятым термином для обозначения всех тех новаций, которые внесли в политическую жизнь страны новый премьер и ее единомышленники.

Не менее существенное значение имела для Тэтчер и тэтчеристов поддержка партийного актива, задающего вместе с заднескамеечниками тон в партийных организациях избирательных округов и в партии в целом. Описывая состоявшиеся в марте 1981 г. в Кардиффе ежегодные заседания Совета консервативной партии, в котором приняло участие 500 делегатов, газета "Файнэншл таймс" отмечала, что собравшиеся на форум руководители местных ассоциаций, председатели женских групп, другие подобные объединения резко высказывались против тех, кто пытался "раскачать лодку", настаивали на проведении жесткой линии по отношению к государственным расходам, решительно выступали в поддержку линии премьера. Суммируя общие настроения этих "сверхлояльных" делегатов, газета писала, что для них "правительственная политика не имеет альтернативы" [240] .

Сторону М. Тэтчер взяли некоторые из наиболее влиятельных представителей "четвертой ветви власти", т.е. средств массовой информации. Обычно умеренно-консервативная "Таймс" с переходом ее в конце 70-х годов к космополитическому магнату Мёрдоку почти тут же заняла жесткую, протэтчеристскую линию практически во всех вопросах внутренней и внешней политики. С таких же позиций выступала и купленная им еще раньше газета "Сан" - одна из самых многотиражных газет страны. Линию премьера активно поддержали и такие влиятельные традиционно консервативные газеты, как "Дейли телеграф", "Санди телеграф", еженедельник "Спектейтор".

Несколько особняком от "протэтчеристской" печати стояли такие солидные издания, как "Файнэншл таймс" и "Экономист". Стремясь соблюдать дистанцию и публикуя как про-, так и антитэтчеристские статьи, они в то же время не давали ни малейшего повода считать их выразителями взглядов умеренных тори, которые так и не смогли обрести свой собственный голос в средствах массовой информации.

Что же касается печати, поддерживавшей лейбористов, либералов, социал-демократов, и в том числе таких солидных, как "Обсервер", "Гардиан", а также еженедельников "Нью стейтсмен", "Нью сосаяти", популярной "Дейли миррор", то, во-первых, их совокупный тираж заметно уступал тиражу перечисленных выше изданий, а во-вторых, и это главное, им так и не удавалось перехватить инициативу у "протэтчеристских" газет и журналов.

Парадоксально, но факт - несмотря на ухудшавшееся социально-экономическое положение страны и растущую непопулярность правительства и премьер-министра, инициатива в "пропагандистской войне" прочно удерживалась тэтчеристами и именно они выступали в качестве группировок не только стоящих у руля, но и задающих тон в идейно-политическом противоборстве.

Не в малой степени этот парадокс объяснялся состоянием, в котором пребывала лейбористская оппозиция. Не оправившись от поражения на выборах, лейбористская партия оказалась в состоянии жесточайшего кризиса, вызванного резким обострением борьбы между ее правым и левым крылом. После того как под мощным напором со стороны левого крыла, взвалившего на находившихся у власти деятелей умеренного и правого толка вину за поражение и за отступление от намеченной в оппозиции программы, в партии и ее руководстве произошел серьезный сдвиг влево, в результате чего из нее вышла группа деятелей, образовавших в начале 1981 г. уже упоминавшуюся выше Социал-демократическую партию Великобритании. И хотя раскол этот носил верхушечный характер, он еще более ослабил партию и отнюдь не привел к консолидации ее рядов.