Напевая себе под нос «Белые розы», Василий Петрович с любовью тут и там скреб ногтем янтарные от пропитки бревна. У маленького окошка замешкался, предавшись своим с некоторых пор потяжелевшим мечтам. Ему давно уже и думать забылось о том, чтобы стать мэром: ну никак это дело не срасталось. Да и мелковато будет! Как прагматик и реалист он мечтал теперь о продолжении милицейской карьеры. Через пару лет, думал, стану городским начальником, через пяток — областным, а там — и в столицу в министерство. Местную недвижимость передам в управление сыну, а себе сварганю на Рублевке, ну и в Лондоне, конечно… если досок хватит… Что? Он с трудом вырвал себя из потока мечтаний, и, еще не видя к кому обращается, переспросил:

 — Что?

 — Да я говорю, если досок хватит, через неделю закончим, — стоящий перед ним бригадир строителей Муслим мял в руках тюбетейку и стрелял из сторону в сторону маленькими вороньими глазками, — но только не хватит досок, так что, хозяин, через неделю никак не закончим.

 — Это почему не хватит? — вспылил, было, Василий Петрович, но тут вспомнил гнусновато-хитрое выражение лица поставщика пиломатериалов Лорика Дорецкого, когда тот мамой клялся, что полностью закрывает потребность банного строительства. Ничего, мол, больше не потребуется! Василий Петрович тогда сразу и поймал себя на мысли: врет, паскудник. Так и вышло… «Это что же, мне теперь самому покупать? — закипая раздражением, подумал Василий Петрович. — Пусть рыжие покупают, не про Чубайса будет сказано».

Василий Петрович не знал, сколько стоят элементарные гвозди. Да и зачем ему, право слово, это знать? Пусть другие знают! Лорик Дорецкий, например, не столь давно уличенный в мелкой краже. В багажнике его черного гелендвагена нарядом ППС были обнаружены две коробки с похищенным накануне в одной из аптек аспирином. Доказательная база, конечно, хромала, и вполне имело смысл пободаться с законом, но Дорецкий решил, что себе дороже спорить, лучше уж купить пару-тройку машин стройматериалов для нужного человека. Однако, как выяснилось, и тут не изменил своей натуре…

«Ну, Лорик, ну гад! — еще более распалялся Василий Петрович. — Не обманешь, не проживешь? Так? Ну-ну! Я тебя еще прижучу!»

 — Что будем делать, хозяин, ведь не хватит досок? — нудно тянул свое Муслим. — В деревне у соседей на стройке целый штабель нужного калибра лежит. Вы бы у них, что ли, купили?

 — Заткнись! — заорал Василий Петрович. — С какого это рожна я буду покупать? Ты что не знаешь, кто я? Давно бы сползал ночью со сворой своих дармоедов, по-тихому загрузил бы машину и сюда. Все учить тебя?

 — Да пробовали мы своровать, — спокойно признался Муслим, — там бабки ночью, злые как шакалы, ходят вокруг своей стройки, мимо них суслик не проскочит.

 — Да я тебя… — Василий Петрович еще несколько минут, ничуть не сдерживая себя, кричал на Муслима, наконец, исчерпался и замолк.

Из-за озера на участок хищной амебой наползала ночь, накрывая сумрачной желеобразной массой кусты, скамейки, гипсовые фигурки людей с веслами и снопами пшеницы в руках. Василий Петрович косорото зевнул и махнул на прощание рукой нахохлившемуся черной птицей Муслиму:

 — Ладно, иди, утром я сам все решу…

Назавтра была суббота, выходной. Василий Петрович основательно выспался, плотно позавтракал и приказал домработнице Фросе приготовить его парадный мундир. Пока та чистила щеткой китель и сдувала пыль с фуражки, Василий Петрович, потягивая китайский зеленый чай, еще раз выслушал отчет бригадира Муслима о глубине обороны на строительном объекте «деревня».

 — Так-с, — приговаривал он после каждого третьего глотка, — понятно.

Наконец он отодвинул в сторону чашку и вышел из-за стола. Ему действительно все казалось ясным и понятным, как, например, хищные намерения парящего сейчас в высоком небе ястреба. Василий Петрович, вскинув руку козырьком ко лбу, внимательно рассматривал птицу.

 — Да я и мудрить не стану, — сказал он Муслиму, — просто схвачу их когтями за жабры.

 — Эскорт будете брать? — спросил бригадир, бросив взгляд на маячивших в отдалении сержантов.

 — Ни к чему, — усмехнулся Василий Петрович, — что нам, со стариками воевать?

Через тридцать минут он уже уверенно шел по деревне. Если бы в этот момент его видел кто-то из сослуживцев, то непременно отметил бы, что и походкой, и повадкой коллега Пузынёв явно перешагнул за границы своего звания и должностных полномочий. С такой сановитой важностью, внушающей окружающим трепет и благоговение, ходят лишь трехзвездочные генералы да заместители министров. Но примерно в таких чинах и мнил себя сейчас Василий Петрович, блуждая мыслью в лабиринтах своих грез. О, знал бы областной прокурор с каких высот взирал на него иной раз милицейский чин Пузынёв! Не миновать бы тому Пузынёву беды! Но не научились еще прокуроры блюсти надзор за содержимым голов российских граждан. Не научились! И наверняка в этом нет никакой беды. Иначе бы написал ли свои гениальные строки Александр Сергеевич?

Брожу ли я вдоль улиц шумных,

Вхожу ль во многолюдный храм,

Сижу ль меж юношей безумных,

Я предаюсь моим мечтам.

Неизвестно... А Василий Петрович как раз тоже подходил к храму. Этот, правда, находился еще в стадии строительства. Десятиметровой высоты сруб окружали леса, на крыше, гремя листами оцинкованного металла, копошились рабочие. Внизу прямо на земле стояла золоченая луковица купола, увенчанная крестом. «Это как же ее будут устанавливать?» — задумался Василий Петрович.