Хочется быстрей пройти это место, скорей забыть слышанное и виденное. Но так лежит дорога, что компанию эту никак не обойти. Когда мы равняемся с ней, на нас устремляются десятки глаз. В них блестят сначала любопытство, затем недоумение, а в итоге 3/4 презрение. А чтобы у нас не осталось ни малейшей надежды на что-то хорошее в них, вслед нам несутся грязные ругательства. И самое приличное слово в них «быдло». Я испытываю сильнейшее желание вернуться и пройтись яростным кулаком по губам, с которых срывается мерзость. И мучительно борюсь с волной накатившей агрессивной немощи.

Но вот передо мной вспыхивает яркая картина, развернутая духовным зрением: на вялых, полумертвых уродцах сидят огромные черные существа и дергают их за веревочки, словно кукловоды марионеток. И открывая им рты, их языками извергают гадости. А в глубине их полупрозрачных телес, как у только что вылупившихся птенцов, под липкой морщинистой кожицей бьется сердце. Оно съёжено, опутано паутиной черных веревок, впившихся в едва пульсирующую хилость. Из глубины же чуть живого сердечного комочка на нас умоляюще взирают истинные глаза этих гибнущих человечков.

Мгновенно передо мной проносятся тысячи, миллионы таких же взоров. Они исклевывают меня, как голодные птенцы кукушки махонькую пичужку-мать, обессиленную добычей корма. Уже опускаются ее усталые крылышки, и она готова подчиниться требованиям обезумевшей природы и самое себя отдать на растерзание. Потому что есть предел терпения у всякого живого существа.

Вижу помрачение человеческое, вижу пустоту их душ, вижу злобу и зависть 3/4 и нет мне покоя. Мне бы в такой миг раствориться в небытии болевого шока, впасть в ступор отупения, ибо нет сейчас такой силы в моей душе, чтобы унять эту горящую боль.

Стою в храме, где пытаюсь укрыться от смятения, унять вопль души. В тихой гавани, где царит вечный несокрушимый покой. Горю, корчусь от боли и жду.

3/4 Что скорбишь, брат возлюбленный? 3/4 слышу в душе голос, полный сострадания.

3/4 Нет покоя мне, Ангел. Нет во мне такой любви, чтобы оставаться спокойным от созерцания помрачения в людях Божиих.

3/4 Чего же ты хочешь?

3/4 Чтобы все до единого познали Господа, какой Он милостивый. Они, как умирающие от нищеты, сидят на огромной горе золота и не видят богатств под рукой. Они, как жаждущие слепцы, в шаге от источника. Они, как падающие в пропасть птицы забыли, что у них есть мощные крылья. Почему эти люди не могут отыскать Господа? Почему Он обделяет их сладостным даром веры? Почему не дает им познать любовь Свою?

3/4 Всех любит Спаситель и всех до единого зовет к Себе. И нет ни у кого преимуществ перед другим. Все равны перед Богом. И каждый способен прийти к Нему.

3/4 Почему же моя душа ненасытно тянется к Господу, а они не способны с Его стола получить хоть крошки от Божиих щедрот?

3/4 Если бы ты не имел свободы воли, то не любил бы Господа. И не страдала бы душа твоя за этих несчастных. И они также имеют свободу. Только похоть гордости для них слаще любви Божией. Это их выбор. И до исполнения времен не имеет Господь право отнимать от них свободу отвергать Его.

3/4 Но, Ангел, я погибну от жгучей боли за падших людей! Нет сил терпеть ее. Она сожжет меня, если Господь не отнимет ее от меня.

3/4 У тебя есть дар молитвы. Это от Бога. Молись за тех, кто сам не способен сейчас прийти к Нему. Остальное возложи на милость Божию. Тогда скорбь твоя обратится в радость. Дерзай, брат, молись!

­­ 3/4 Прямо сейчас?

3/4 Да.

Едва тлеющий огонек молитвы потихоньку разгорается. «Молитва в храме дороже тысячи келейных молитв». В этот миг Царские врата открыты. Мой взгляд находит крепкую опору на возвышении Престола. «Господу Богу помолимся!» 3/4 возглашает диакон. Молитва моя сливается с соборной и светлым пламенем взмывает к небесам.

Вместе с молитвой «взлетаю» ввысь и я. …Или моя душа? Точно не знаю. Во всяком случае, сознанием я нахожусь вверху, «горе». Я здесь. Весь или частично, но здесь. И вижу нечто удивительное. Огромная наша страна покрыта маяками светящихся храмов. Они соединены между собой и с разными городами, поселками, с каждым человеком сетью серебристых линий. Одна из них кажется мне знакомой. А! вот почему… Это по ней мы идем с Валерием. Множество каких-то черных линий при сближении с нашей «трассой» поворачивают назад или в сторону.

3/4 Это я расчищаю вам путь от злых людей, 3/4 поясняет Хранитель.

Но что это? От ярко светящейся линии нашего пути расходятся в разные стороны лучистые ручьи.

3/4 Что это? 3/4 мельком проносится во мне.

3/4 Вы за них молились, и люди понесли свет дальше, 3/4 приходит ответ.

3/4 Так это от нас? 3/4 закипаю пьяным весельем.

3/4 От Бога — через вас! 3/4 следует отрезвляющий ответ Ангела.

Привал с видом на Русь великую

Асфальтовая дорога тянется по краю светлого просторного березняка. По другую сторону шоссе, до самого далекого горизонта летят обширные поля с перелесками, вьется речушка, рассыпаны селения с церковками. А над раздольем по синему небу плывут неприкаянные наши спутники 3/4 розоватые клубящиеся облака. Великий простор наполнен солнечным ветром, высокими надеждами и восторженным благодарением.