Филипп кивнул.

– По какому поводу явились?
– спросил Кондей болотников.

Болотники переглянулись, зашевелились, стали переступать с ноги на ногу. Жизнь на болоте неторопливая и соображали они медленно.

– В речку вашу хотим, - наконец выдал один.

– Ага, - подтвердил второй.

– Угу, - внес свою лепту в завязавшийся разговор третий.

И опять наступило молчание. Филипп не выдержал.

– У вас на болоте разве плохо?
– спросил он.

– Не, на болоте хорошо, - подумав, заявил второй.

– Отчего же вам в речку захотелось?

– Так у вас в речке лягушки вкусней, - опять вступил в разговор первый.
– Большие у вас лягушки, жирные.

– Ага, - поддержал его второй.

Третий молчал.

– Понятно...
– Филипп посмотрел на канцеляриста.
– Как там у тебя в Реестре? Может болотников и болотниками считать нельзя?
– пошутил он.

Кондей шутки не понял. Канцелярист вынул из левого рукава пергамент, сверился с ним и доложил:

– Описанию данные существа полностью соответствуют. Бороды, ноги, лысины и тина на ушах обозначены. Исходя из "Реестра определения всего сущего данной акватории", составленного великим водяным этих мест Ферапонтом Четвертым, данные существа следует считать болотниками.

– Все-таки болотники. Так принимать их или нет, как думаешь?

– Поскольку имеется соответствие, то противопоказаний нет, - на этот раз поостожничал канцелярист.

– Понятно. Лягушки вам наши нравятся?
– спросил Филлип болотников.

– Ага, - сообразил первый.

А второй так и не успел сообразить, о чем их спросили, потому что Филипп задал еще один вопрос.

– Чего это вы такие грязные?

– Так это...
– первый наверно славился в кругу болотников своей болтливостью.
– Для счастья. Грязь с себя смывать - это значит счастье смывать.

– Получается - вы счастливые?

– Ага, - подтвердил второй.

Третий по-прежнему молчал. Возможно, он был в своем болоте самым умным, а умные, как известно, помалкивают.

– Чего же вы от своего счастья уйти собрались?
– поинтересовался водяной.

– Так лягушки у вас вкусные, - первый демонстрировал чудеса сообразительности.
– А мыться мы и здесь не будем. Счастье при нас останется, - вполне логично размыслил он.

– Вопрос серьезный. Я в таком вопросе сам разобраться не смогу, - решил развлечься Филипп.
– Надо с народом посоветоваться. Как народ скажет, так и будет. Ты как думаешь?
– посмотрел водяной на коряжника.
– Брать их или пусть счастливыми остаются?

– Грязные они и запах не наш, - как и положено начальнику охраны, Ефтей глядел на болотников строго и подозрительно.
– Такие, и на диверсию пойти могут. Если их в речку пустить, воду, враз, замутят.

– Ты как считаешь, Марфута?
– обратился водяной к другой представительнице народа.

– У нас, здесь, отродясь, лягушатников не было, и дальше без них обойдемся, - отрезала она.
– И насчет экологии думать надо. Малькам чистая вода нужна. Сейчас все за чистоту природы борются, и нам надо в эту борьбу включаться. А эти, - Ефтей прав, - воду мутить станут.

– Так... А ты, Фитюк, как думаешь?
– народней Фитюка никого здесь не было.

– Я?
– переспросил старший подкоряжник, мнением, которого интересовались редко.

– Ты.

– А что, думать надо?
– растерялся тот от неожиданного задания.

– Надо, Фитюк.

Фитюк понимал, что ответом своим должен угодить водяному, а чего желает водяной, сообразить не мог. Молчание затягивалось. Все ждали, что скажет старший подкоряжник. Раз водяной спросил, должен же он что-то сказать. И лопоухий богатырь Фитюк тоже понимал это. Так что, вынужден был решиться.

– Может им надо пендаля дать?
– сообразил он в привычном для себя направлении. И тут же предложил свои профессиональные услуги.
– Это я всегда! На службе родного омута сил не пожалею.

– Поняли?
– спросил Филипп у болотников.

Те уставились на водяного, стали соображать, что им надо понять.

– Народ против, - сообщил, не дождавшись ответа водяной.
– Я может, и согласился бы, но у нас демократия. Я вам не деспот какой-нибудь или сатрап, против воли народа не пойду. Можете смело говорить каждому, что мы здесь постоянно заботимся о сохранении демократии и экологии. Теперь поняли?

Болотники опять не успели понять.

– Болотникам приказано возвратиться в свое болото!
– проблеял Кондей.
– Фитюк, помоги просителям.

Старший подкоряжник стал выполнять приказ. А пока Фитюк провожал болотников и старался, чтобы те прямо в своем болоте оказались, в грот зашел подкоряжник Еник. Смотритель лошадок, он же конюх, он же личный кучер водяного. Невзирая на всю торжественность обстановки он направился прямо к Филиппу.

– Хозяин, лошади покормлены и запряжены. Багаж уложен. Можно ехать, - доложил личный кучер.