А там возле небольших столиков, на которых стояли преимущественно прохлади­тельные напитки, полулёжа в цветастом кресле, расположилась принцесса Айни. Она была в довольно-таки скромном, по размерам, купальнике. Ничего не видя, кроме своей возлюбленной, Бутен двинулся прямо к ней. Но тут из воды раздался голос Ковели, кото­рый плескался там с двумя красавицами:

– Ваше Высочество! Как там здоровье императора?

– Прекрасно, всё в порядке!
– ответил принц, даже не поворачивая головы.

– Вот видите, ваше Высочество, - теперь уже князь обращался к принцессе, - Я ведь говорил, что принц ничего не будет иметь против отложенной экскурсии и нашего жела­ния искупаться. К тому же, по его взгляду, сразу видно его самый главный объект по­кло­нения и восхищения. Всё равно он кроме вас никого и ничего не видит.

– Ну, это вряд ли. Посмотрите, как он идёт по краю бассейна: быстро и уверенно. Если бы он ничего не видел, уже давно упал бы в воду.

Все засмеялись, но принц, не обращая на это внимания, подошёл к креслу, так и не отрывая взгляда от прекрасного тела.

– Вам здесь нравится?
– спросил он тихим голосом.

– Да, здесь превосходно!
– принцесса даже засмущалась под его горячим и страст­ным взглядом.

– А почему же вы не плаваете?
– Бутен стал медленно снимать с себя рубашку.

– Жду вас. Говорят вы отличный пловец? Поэтому предлагаю устроить соревнова­ния!
– и, не дожидаясь согласия, вскочила и красиво нырнула в воду.

Глава 15. (Броди)

Уже пятый час два больших грузовика и едущий впереди джип с крытым верхом, с огромным трудом преодолевали бездорожье пустыни. Петляя в клубах вздымающейся пыли между крупными барханами и с разгону пытаясь преодолеть более мелкие, автомо­били натужно ревели перегретыми моторами. Они часто буксовали и проваливались в мягкий песок, несмотря на все ведущие колёса. Даже при всей своей выносливости в экс­тремальных условиях транспортные средства, казалось, вот-вот развалятся от перенапря­жения.

Ещё больше измотанными выглядели люди. В кабинах нечем было дышать из-за нещадно палящего солнца, на зубах скрипел всепроникающий песок, а горло мучила не­проходящая жажда. К тому же ощущалась жуткая усталость. Час назад пришлось полно­стью разгрузить один из грузовиков, когда тот влетел в коварную яму, зарывшись по са­мый верх колёс. Раскапывание ничего не дало - тяжёлый груз продолжал вдавливать гру­зовик ещё глубже. Только после разгрузки КАМАЗ удалось выдернуть из песчаного плена с помощью длинных тросов и предельных человеческих усилий.

Джип с разгону выскочил на самый гребень величественного бархана и остано­вился. Александр Константинович дал по радио команду и остальным прекратить движе­ние, подождать пока они не сориентируются на местности. Выйдя из машины вместе с проводником и разложив на пышущем жаром капоте подробнейшую карту местности, он стал выслушивать пояснения на французском языке.

– Вот здесь, вокруг нас, - проводник показал руками вокруг, - И дальше на юг - это всё ещё Серир-Тибести.

С ярко выраженными чертами мавританского происхождения, проводник выглядел очень колоритно и пользовался большим авторитетом, как среди заказчиков, так и у мест­ного населения. Нанятый в Триполи, по рекомендации одного из близких друзей Броди, он за всё время поездки проявил себя как знающий и ценящий свои знания человек. Тем не менее, он очень корректно относился ко всем распоряжениям по поводу намеченного маршрута. Когда узнал о месте предстоящего базового лагеря археологической экспеди­ции, то предложил подъехать туда с противоположной стороны. Аргументируя лучшими условиями для транспорта. Броди, руководствуясь какими-то своими соображениями, на­стоял на данном маршруте. Тогда Бегим, таково было сокращённое имя проводника от полного - Белай Гимус аль Мазраи, осмотрев новые и мощные автомобили, лишь молча кивнул головой. Ни одним словом не оспаривая мнение нанимателя. Только добавил: "Последние сто километров будут очень трудными". В обязанности Бегима также вхо­дило договариваться с местными племенами о найме рабочей силы, когда начнутся самые трудоёмкие работы. Особенно в начале раскопок: при рытье пробных траншей и снятии верхнего слоя песка.

Проводник, прикрываясь ладонью от солнца, осмотрел горизонт зоркими глазами и указал рукой в юго-восточном направлении:

– А там начинается плато, на котором песок долго не задерживается.

Александр приложил к глазам мощный бинокль и только тогда увидел на самой кромке горизонта, немного отличающуюся по цвету часть пустыни.

– Сколько до него километров?

– Около тридцати, - немного подумав, ответил Бегим.

– Значит, нам ещё пылить пятнадцать километров. Максимум час.

– Если не будет неожиданностей, то даже полчаса. Видите, - стал пояснять провод­ник.
– С этого места барханы резко идут на убыль, и последний участок проскочим го­раздо быстрее.

Из джипа, тем временем, вышла Лариса и у Броди защемило сердце от жалости и переживания. Губы её были потрескавшимися от жары, глаза слезились от раздражающей пыли, лицо было бледным от беспощадной тряски, создаваемой при езде. "Надо было всё-таки ехать лучшей дорогой: как её бедненькую укачало!" - с поздним раскаянием подумал Александр.